Гаранин прикуривает прямо в машине, приоткрыв свое окно лишь на крохотную щель.

Салон наполняется сизым дымом и горечью никотина, которая оседает во рту, в носу, вызывая приступ тошноты. Горло сковывает спазм, потому что хочу попросить его потушить сигарету, но до безумия боюсь. Почему? Ответа нет.

– Дима?

– Он тебя обидел?

Спрашиваем одновременно. Взгляды пересекаются, и… я не выдерживаю и плачу. Господи, рыдаю перед незнакомым мне, взрослым мужчиной.

– Блядь, – грубо произносит и выходит из салона.

Из окна наблюдаю, как он делает две глубокие затяжки – как только голова от таких не закружилась – и садится со мной рядом, на заднее сиденье.

Воздух становится тугим и вязким, а тяжелая аура как пар: ошпаривает и не дает сделать вдоха.

Прикрываю глаза и только чувствую, как Гаранин касается моего лица. Ладонями фиксирует в немой просьбе смотреть ему в глаза. Он просит невозможное.

От подушечек пальцев на его руках покалывает. Мне приятно, и не хочется, чтобы он их убирал. Так тепло сейчас, вмиг согрелась.

– Соня, он обидел тебя? – снова строго спрашивает. В ушах слышу звон и эхо его голоса.

– Нет, – выдавливаю из себя улыбку. Так себе, конечно, получается, – с чего ты взял?

– Разорванная блузка, колготки, слезы. Ты торопилась и вела себя неуверенно. Думаешь, я идиот и ничего этого не замечу?

Господи, стыдно-то как! Он видел мои рваные колготки. Мне сейчас не важно, как высмотрел, главное, что увидел!

Дима все еще держит меня. Наши лица близко, и я постоянно опускаю взгляд на его губы. До чего же он сейчас напряжен.

Так беспокоится за хозяйскую дочку? Что не досмотрел?

– Он меня не обижал.

– Почему ты тогда…такая?

– Не знаю, – кричу ему.

Я и правда не вполне разобралась.

– Испугалась.

Гаранин сощуривает глаза, впиваясь в меня едким взглядом. Чувствую, как он пытается прочитать меня. Словно клетки выскребает.

Дыхание касается моих соленых щек. И единственное, что мне сейчас хочется, это прикрыть глаза и почувствовать его губы на своих. Мне даже начало казаться, что Дима чуть приблизился ко мне.

Жар тела ощутим сквозь слои одежды.

Правая рука, которая жгла мою щеку, медленно сползает вниз. Я чувствую ее горячей след на шее, на затылке, и как он медленно притягивает меня к себе.

Перестаю дышать, чтобы не спугнуть момент. Пальто разошлось в стороны, блузка разорвана и, по сути, я в одном кружевном лифчике перед безопасником.

Еще мгновение, и чувствую его напряженные грудные мышцы своей грудью. В голове что-то бахает и словно теряю сознание, но при этом четко и ясно понимаю, что происходит сейчас со мной и вокруг меня.

Мы будто отрезаны от остального мира.

Губы так близко, но мы не целуемся, просто пьем дыхание другого. Взглядом касаемся глаз, бровей, острых скул, снова возвращаемся к глазам. Я не двигаюсь и даже не думаю шевелиться.

Потому что хочу продолжения.

Это какая-то стадия сумасшествия, раз готова отдаться этому мужчине в машине посередине шоссе, когда своему парню отказала и сбежала.

– Мне придется обо всем доложить твоему отцу, Соня.

Резко отталкиваю его. Что он только что сказал?

– Не смей! Со мной все в порядке! – кричу не своим голосом и снова в грудь его толкаю. Чтобы отошел, не прикасался ко мне. Не смел больше.

– Я не верю твоим оправданиям и твоим словам, – вбивает он колья в меня. И делает это так, черт возьми, профессионально. Настоящий фсбшник. Ни капли сочувствия и участия. Голый расчет и выгода.

А я еще целовать его хотела, касаниями наслаждалась.

– Между мной и Артуром ничего не было. Ясно?

Снова этот фирменный прищур. Сканирующий.