— Вставай, — осипшим голосом командую.

— Не хочу. Мне и тут хорошо.

— А муж в курсе твоих гулек? Спокойно отпустил в таком виде? — Мажу взглядом по длинным ногам Ульяны. На кой чёрт она их облачила в эту полупрозрачную морскую сетку? Зачем из себя легкомысленную оторву строить пытается?

Ульяна машинально тянется к безымянному пальцу, где уже нет обручального кольца. Ее темнеющий взгляд наполняется слезами.

— Иди к черту! — гневно шипит Пузырик в ответ.

— Только вместе с тобой, — подмигиваю и выпрямляюсь.

— Какой еще муж, солнце? Ты ничего не говорила про то, что окольцована. Извини, но я на такие финты не подписывался. Марат, пойдем отсюда.

Когда два парня в отцовских костюмах покидают вип-зону, за столом становится легче дышать. Даже подруга Ульяны внезапно оживает:

— Это правда твой брат, Уль? А он свободен?

— Конечно свободен, Мил, — рявкает раздраженно Уля, поднимая подбородок. Её губы искажаются в злостной ухмылке, в глазах вспыхивает синее пламя. — У него жена на сносях и трое голодных спиногрызов дома, а он по клубам шляется. Тебе не стыдно, братец?

— Очень, — подхватываю шутку. — Накажешь?

Двусмысленные фразы летят из наших уст одна за другой. Мы будто ходим по краю обрыва, проверяя рыхлую землю на прочность. Не замечаем, как подруга оставляет нас одних.

— Конечно. Ремня всыплю и в угол поставлю.

— Силенок хоть хватит?

— Хочешь проверить? — подскочив с места, отвечает вопросом на вопрос.

Несмотря на высокие шпильки, она едва дотягивается носом до моего подбородка. Дышит рвано. Облизывает губы. Дерзит прямым взглядом.

Нависаю над ней словно хищник. Зверь, гонимый голодными инстинктами. Разум вопит «нельзя». Она младшая сестра Севы, младшая сестра давнего друга. Запретная зона. Табу, которое я сам себе обозначил, как только почувствовал первый звоночек влечения к ней. Сева мне голову оторвет за любое касание с ней.

Осознаю все это и все равно переступаю грань. Касаюсь большим пальцем её нижней губы. Мажу пигмент как фантазировал. Не поддается. Стойкий, как и сама хозяйка.

Горячий выдох касается пальцев. Он был похож на возбужденный стон? Или это галлюцинации из-за здешней акустики? Декольте узкого платья резко врезается в нежную кожу Улькиных небольших полушарий. Так и хочется смять их под своими ладонями.

Обхватываю девичий затылок и тяну на себя. Мы подошли к пику. Наши лбы соприкасаются, выдохи смешиваются. Аромат сладкого коктейльного сиропа улавливаю носом. Трезвею ненадолго.

— Зачем тебе это, Пузырик? Тем более со мной. Ты все еще замужем.

— При чем здесь мой штамп в паспорте? — отбрасывая мою руку, отстраняется Ульяна. — Муж изменяет мне направо и налево. Какая разница с кем буду спать я пока нас судья разведет?

— А как же план-перемирие?

— Провалился, — скрестив руки на груди, нехотя отвечает.

Подхожу ближе. Обхватываю ее плечи руками.

— Расскажешь?

— Нет.

Глажу ее бархатную кожу, не в силах оторвать ладони. Веду вверх к шее, ныряю в волосы. Манит похлеще самого сильного магнита.

— Ты потом обо всем пожалеешь, — словно убеждаю одного из нас одуматься.

Все, что сейчас происходит, неправильно. Я не должен подливать масла в огонь. Не должен хотеть её.

— Прекрати решать за меня, — рычит Ульяна, отталкивая. Ее щеки пылают от яркого румянца. В расширенных зрачках обида соревнуется с немыслимой жаждой. — Ты мне не чертов брат. Уясни это наконец. Я давно не та маленькая глупая девчонка с хвостиками, которую ты помнишь. У меня давным-давно вполне взрослые потребности, желания, фантазии. Сегодня я хочу отпустить себя, хочу освободиться. Моя жизнь летит под откос. Мне и так плохо, Арс. С тобой или без тебя, я получу то, за чем сюда пришла. Сегодня. Сейчас.