— Прекрати этот балаган.

— Уль, я делаю это от чистого сердца, — муж обхватывает мои колени, не давая отступить ни на шаг, — потому что чувствую за собой вину. Хочу чтобы ты мне поверила и простила.

— Валик, перестань.

Толкаю его в плечо, пытаюсь отпрянуть от такой небывалой настойчивости. Перед глазами снова плывут картинки, как муж лапает Катю, как жадно ее целует, как трется своим пахом об её сочные ягодицы.

— Отпусти! — слезы снова застилают глаза.

— Нет, Уль. Не отпущу. Я тебя очень люблю. Очень, очень.

Валентин вскакивает с колен. Отшатываюсь и упираюсь спиной в дверцы холодильника. Муж расставляет руки по обе стороны от моего лица. Будто отрезает от внешнего мира. В его расширенных черных значках плещется тьма… Зловещая и пугающая.

Внутренности скручивает узлом, когда вспоминаю как Валик вчера замахнулся.

— Ты все разрушил, — мой голос похож на писк испуганной мышки.

— Я могу все исправить.

Рука Валика скользит вдоль моей шеи. Шумно сглатываю, зажмуриваюсь.

— Не надо, Валь. Уже не будет как раньше.

— Чушь. Я тебе докажу, — шершавые губы мужа нападают на мой рот.

Дергаю головой, чтобы сбросить нежеланный напор. Пальцы Валика впиваются в мой подбородок, фиксируют положение головы. Его мокрый язык пытается разомкнуть мои губы.

Дрожу всем телом, но держу оборону. Упираюсь ладонями в его грудную клетку. Тошнота подступает к горлу.

— Ну чего ты, Улька? Пусти меня в свой сладкий ротик. Не ломайся. Сейчас будет тебе очень хорошо. Я постараюсь как никогда.

Слезы бегут по щекам. Страх сковывает не только тело, но и мысли. Я боюсь пошевелиться, чтобы не сделать хуже. Чтобы не ударил.

Напор Валика становится сильнее. Он вжимается бедрами в мой живот, акцентируя внимание на уровень своего желания. Свободной рукой рыщет по коже под свитером, пробирается к груди.

Задыхаюсь. Сдаюсь. Размыкаю губы.

Валик мгновенно улавливает мою слабость, углубляя поцелуй. Мне противно, мерзко, гадко. Жалостный всхлип вырывается из груди прямо в рот мужу, но он не обращает на него никакого внимания.

Зазвеневший в куртке телефон ослабляет напор Валентина. Он размыкает наши губы, делает жадный вдох. Ныряю рукой в карман, чтобы отбить мешающий звонок.

— Улька, какая ты сладкая.

Валик тянется за еще одним поцелуем, но я успеваю отвернуть голову.

— Я подала на развод. Утром.

— Что? — Валентин взвывает словно разъяренный зверь. — Зачем? Совсем дура что ли?

Он бьет кулаком в стену, а я молюсь, чтобы звонящий на том конце провода услышал через ткань куртки, что происходит и вызвал полицию.

— Я не буду жить с изменщиком.

Дергаюсь в сторону спальни, пользуясь замешательством мужа. Достаю из кармана телефон и глядя на номер Арсения, кричу что есть сил номер квартиры. Валик ловит за рукав, дергает на себя. Пальто соскальзывает с плеча, спасая меня от разъярённого мужа.

Не получается резко повернуть за угол, бьюсь плечом о дверную арку. Вскрикиваю, но бегу дальше. Каких-то два метра до спальни.

Пытаюсь закрыть за собой дверь, но Валик успевает подставить босую ногу. Ругается из-за внезапной боли, пронзившей пальцы, но не отступает. Давит на двери плечом, оттесняя меня по сантиметру назад.

Телефон выскальзывает из рук, падает на пол. Вижу разбитый экран, на котором опять светится номер звонящего Арса. Дотянуться ногой не получается.

— Дура, что ты творишь? Улечка, солнышко, любимая моя, ну чего ты испугалась? Я ведь не сделаю тебе больно. Я всего лишь хочу поговорить. Зачем ты подала на развод? Почему ты предварительно не поговорила со мной?

Интонации Валентина скачут от гнева до приторной ласки. Наваливаюсь всем телом на тонкую преграду между нами, молясь, чтобы Арсений успел.