– Расстроилась?

– Разумеется. Скучает по ним, – слегка ведёт одним плечом.

Идея вспыхивает мгновенно, но я выдерживаю паузу, прежде чем произношу вслух. Не хочу, чтобы мой голос сорвался на радостях, мать и без того переживает в разы больше, чем показывает.

– Думаю, есть резон совместить занятие живописью и вылазку, – мама поднимает на меня заинтересованный взгляд, я заканчиваю мысль: – Закупим этюдники, краски, устроим пикник на набережной.

– Прекрасная идея! – щедро отсыпает искренней похвалы и спешно достаёт мобильный из сумочки, забыв о манерах и совершая звонок прямо за столиком.

Голос Веры не слышу. К тому, что говорит мать, даже не прислушиваюсь, отлично зная, что моя девочка не сможет отказать, даже если идея не вызовет у нее тот же восторг, что испытываю я. Понимаю, что улыбаюсь, лишь когда вижу тревогу в глазах матери.

– Я точно правильно поступила? – тихо спрашивает в пустоту.

– Сколько сегодня будет человек? Нужно подготовиться, все закупить. Скорее всего, со склада, – перебираю мысли вслух, проигнорировав её вопрос.

– Тридцать один ребёнок, два воспитателя и одна сотрудница фонда. Ты. Верочка.

Верочка.

– Отлично, – хлопаю в ладоши от кипучей энергии, хаотично разгуливающей по телу.

– Ступай, – мама обречённо берется на чашку с остывшим чаем.

Оплачиваю счёт, целую её в щеку на прощание и спешу загуглить, где в нашем городе купить тридцать один одинаковый этюдник. Точнее, тридцать два.

15. Глава 15

Влад

Мальцы пищат, увидев Веру, зашедшую на остановке. Я очень хочу поддержать их восторг аналогичным образом, но позволяю себе лишь откровенно пялиться. Голубое платье-сарафан с открытыми плечами, волосы собраны в низкий хвост и перетянуты шелковой лентой под цвет платья, на голове – соломенная шляпка, которую она снимает, сияя улыбкой. Громко здоровается с малышей, машет руками и рассылает всем воздушные поцелуи. Очаровательна до спазм в паху.

– Добро пожаловать в бедлам, – иронизирую, слегка кланяясь.

Вера прыскает и смущённо потупляет взор. Перед ней стоит непростой выбор. Кресло рядом со мной свободно, но свободны и оба за моей спиной. И даже самый ленивый в городе в курсе, что мы были в отношениях. Устраивается рядом: что-то вроде репетиции. Завтра в офисе будет ещё более неловко.

– Привет, – силится выглядеть беспечно. – Какой план? Удалось закупить все необходимое?

– Багажник автобуса переполнен, – хмыкаю не без самодовольства.

Вообще-то, пришлось попыхтеть. Так что некоторая горделивость вполне оправдана.

– И чем же? – хихикает, ловко поддевая ноготком моё эго.

Бросает игривый взгляд и пытается не улыбаться, глядя в большое окно перед собой.

– Несносная, – шикаю тихо, немного склонившись к её уху.

Вера крайне медленно моргает, долго не открывая глаза. Потому что знает доподлинно – она моя несносная, хоть и упорно продолжает гнуть свою кривую линию в обход наших обоюдных чувств.

– Дальше без остановок? – уточняет водитель.

– Да, в парк, – отвечаю громко.

Набережную, подумав, забраковал. Красиво, романтично, но толпа любопытной малышни, всего трое взрослых, следящих в оба глаза и ещё двое, пытающихся не смотреть друг на друга – опасно.

Все идет, как по маслу. Накормил детей и Веру в закрытом для посторонних кафе парка, после – наглых белок, забирающихся за орехом по брюкам, на радость вообще всех, кроме меня. Расположились на солнечной поляне на ковриках для йоги, разложили этюдники, каждому по набору красок и кистей. Вера порхает птахой от ребёнка к ребёнку, в мою сторону старается даже головы не поворачивать, а когда не выдерживает, замирает.