Программу ведут двое – как всегда. Фамилию её напарника я не знаю, но именно в этом месте включается он.

– Говорят, что в модельном бизнесе часто встречаются неделовые отношения между фотографом и моделью. А как с этим дело обстоит у вас?

Я смотрю на него и улыбаюсь. Мы оба знаем, как дело обстоит.

– Хотите пригласить меня на свидание?

Парень замолкает, но только на секунду. Глупо надеяться, что он пропустит удар.

– Хочу узнать, сколько правды в истории с Ярославом Толкуновым.

Кажется, всё замолкает. Григорьева едва заметно подносит пальцы ко лбу, показывая мне или режиссёру, или кому-то ещё, что она тут ни при чём. Что парень новенький и просто дурак.

Я встаю. В общем-то, он не спросил ничего. И будь сегодня другой день, я бы могла продолжить наш взаимный пиар. Но именно в ту пятницу я просто не могу. Что-то лопается в груди и, взяв парня за шею двумя пальцами, я со всей дури бью его лицом об стол.

Всё. Наверное, меня больше не пригласят на M-tv. Если честно, мне всё равно. Но совесть мучает меня все последующие три дня – потому что парень, в сущности, не сделал ничего. Не сказал ничего, чего бы мне не говорили до него. «Шлюха Толкунова». В тусовке – правда, немного другой – так меня называли все. Может, дело в том, что до них я дотянуться не могу? Но от этого только противней, потому что парень ни в чём не виноват.

До понедельника у меня ещё две сессии, но на сердце все выходные кошки скребут – а в понедельник программа выходит в эфир. Без купюр.

Через двадцать минут мне звонит шеф – с поздравлениями. Я побила какой-то там рекорд.

– А ты не хочешь сама стать репортёром? – спрашивает он меня.

Я говорю, что нет. Я давно уже не хочу быть на виду. Хотя вопрос «Почему?» мне постоянно задают.

В нашей тусовке много разных парней. Девчонок – таких, какие водятся у нас – я не люблю и вспоминать про них не хочу. В основном гламурные фифы, которые работу получили через постель. Но что касается парней, тут есть на что посмотреть.

Есть, например, такой Марк Робинсон – по паспорту, правда, Миша Рабунов. Так вот, Марк любит красивых девушек во всех видах. Он может подойти ко мне или кому-то ещё посреди тусовки и спросить:

– Хочешь переспать?

Поначалу я немного фигела. А потом как раз вошла во вкус. С Марком легко и наутро не надо ничего объяснять. Можно просто вместе покурить и уехать домой.

Сам он занимается непонятно чем – то поёт, то снимается в каких-то сериалах, но чаще рекламирует что-нибудь. Но деньги и связи у него есть. Так вот он спрашивает меня после каждой сессии:

– А сама бы ты сниматься не хотела?

Я пожимаю плечами. Объяснять ничего не хочу. Он думает, что это круто – постоянно светиться на страницах журналов и на ТВ. А я просто не хочу.

Другие фотографы тоже предлагали сниматься несколько раз – на тусовках поначалу вообще многие принимали за модель. Но будь моя воля – я не светилась бы вообще нигде.

Другое дело ловить момент, искать, как падает свет. Подмечать в человеке то, что не видит никто другой. И, наверное, народ прав – мне легче делать это в отношении парней. В них я вижу что-то, что не каждый может уловить со стороны. А в девушках, ну… Либо не вижу ничего, кроме крашеных волос, либо они слишком похожи на каждую из череды одноликих любовниц Яра и одним видом причиняют мне боль.

Странно, но никто из парней не напоминает мне Яра – наоборот. В постели я часто думаю, что секс, каким бы разнообразным он ни был, кажется мне таким же плоским, как все они днём.

То есть мне приятно, я отлично вхожу в процесс… У тех, с кем я спала – в основном это парни вроде Марка – приятные красивые тела. Я бы сказала, что это просто «не то», но это слишком легко. Просто всё, что происходит в постели… какое-то жидкое. Пустое. Когда я с ними, мне хорошо – но мне не хватает силы, которая накрывала бы меня с головой. Это как пить слишком слабый кофе. Тот же Марк изобретателен и внимателен, что бы он ни делал в постели. В этом плане Яру до него далеко. Но мне всё равно кажется, что я будто бы занимаюсь сексом через толстый презерватив, и да, наверное, это просто «не то».