Летом наш вечный двигатель живет на даче, по два часа добираясь до работы туда и обратно. Ходит в лес по грибы и ягоды, сажает цветы и помидоры и закрывает компоты и сладкое вино в банках.

Зимой Михалыч активно ходит на лыжах, купается в проруби и катается на коньках всему молодняку на зависть. А вот осенью и весной, когда заняться вроде бы особенно нечем, он как раз и посещает кружки танцев, самбо, дзюдо, шахмат и бог еще знает чего.

В общем мы все на Михалыча молимся и равняемся. И, пожалуй, только из-за него я и приду сегодня в клуб.

— А еще он три банки вина принес. По три литра. Все наши облизываются, но Михалыч говорит, пока Алиска не придет — не откроет. Так что, дорогая, придется тебе к нам топать, пока все наши за тобой не прикатили.

— Ага, а тут их Миша с Толиком назад так возвернут, что потом еще долго ходить не смогут, — веселилась я, в любом случае уже решив, что пойду к ребятам.

***

Вечером собралась, закинула спортивную сумку в машину и поехала в клуб. Естественно, с «любимой» охраной в виде Паши.

Ну Паша, так Паша.

Не скажу, что встречали меня аплодисментами и цветами, но видно было, что мне тут рады. И это безумно радовало. Хоть кто-то где-то меня ждет.

Наша тренер Оля даже обняла меня. Михалыч исполнил канкан, как Сашка и обещал, а остальные просто стояли и улыбались.

Приятно, черт возьми, когда тебя где-то ждут.

— Ух и напьемся сегодня, — послышалось где-то в толпе, и я поняла, что про трехлитровые банки вина Саша не врал.

Занятие пролетело незаметно. Ноги привычно повторяли знакомые движения, и я не переставала удивляться, как только столько времени жила без танца.

И все было хорошо ровно до того момента, как Сашка снова решил поговорить по душам.

— Лиска, ну скажи мне дураку, ну какого художника дался тебе этот Вертелецкий? Он же бандюган. Да об этом весь город судачит!

Я даже ущипнула его.

— Ай!

— Это тебе за то, что обещания не выполняешь. Мы уже обсуждали с тобой, Саш... — с укором заглянула в его карие глаза.

— Ну, Лис, ну не могу я жить спокойно, пока не узнаю. Понимаешь?

— Ты достал! Так и быть, расскажу тебе. Но пообещай, что отстанешь от меня раз и навсегда с этим вопросам. Или я реально уйду. Усёк?

Сашка засветился от радости, что я, наконец, расколюсь и готов был пообещать всё на свете.

Покачала головой, понимая, что все-таки с танцами придется завязывать, но решила напоследок раскрыть душу перед другом. Может все-таки успокоится уже?

После тренировки спустились в буфет. Я заказала кофе, Сашка любимый зеленый жасминовый чай.

— Слушай и не перебивай, — начала я.

И поведала другу всё, начиная с гибели родителей. Надо отдать Сашке должное — слушать он умел.

Наконец, когда я закончила, спросил:

— Неужели ты не можешь нарушить слово? Дяди все равно уже нет, и тем более, он что, не понимал, что отдает тебя бандиту? Неужели он не знал этого?

Я помолчала. Честно говоря, меня посещали точно такие же мысли и это вопрос мучил уже целые год. Но ответа на него я никак не находила.

Я немного подумала, что лучше бы ему ответить, но так ничего и не придумала.

Сказала просто и почти не лукавя:

— Знаешь, Саш... в сущности, мне не так уж и плохо живется.

И увидев его сомневающееся лицо, добавила:

— Ну правда, чего ты. Он меня не обижает. Если я не даю повода, — хмыкнула я.

— Но ведь ты его не любишь? — с пылом воскликнул Сашка.

Я зашипела на него. Раскричался тут...

— А кого я люблю? Разве это имеет такое уж значение?

Сашка недоверчиво косился.

— Я не могу уйти. Пока не могу... Вернее, я хочу. Нужен повод, такой весомый, чтобы мне внутри себя не стыдно было. Понимаешь? А так... только смерть разлучит нас, — сказала смеясь, но внутри тут же все сжалось от безумной тоски.