В соседней спальне храпел Богдан, а где-то там, возможно возле двери, моей двери, стоял, привалившись к косяку, Макс. Быть может он ждёт, когда я встану, чтобы выйти из спальни, чтобы там, в полной темноте взять меня прямо возле комнаты моего мужа...

Я усмехнулась. Более-менее изучив характер Макса, я бы отнюдь не удивилась этому.

Несколько раз я порывалась к двери, замирая возле нее, прислонившись лбом к теплому дереву. Рука ложилась на круглую ручку, готовая дернуть за нее, чтобы выйти.

Мне казалось, что я слышу его прерывистое дыхание, чувствую его желание свозь дверь, сквозь стены. И только лишь усилием воли заставляла себя вернуться в холодную постель, чувствуя на губах солоноватый привкус слез.

Часов до пяти я ворочалась, никак не получалось заснуть. И только измаявшись донельзя я, наконец, выключилась.

7. 7

Утро принесло головную боль от выпитого вина и бессонной ночи.

В пять я уснула, а уже в девять муженек будил меня утренними ласками.

Только не это... Я честно попыталась спихнуть его с себя, чем только еще больше раззадорила Богдана. Пришлось терпеть его на себе, благо это продолжалось недолго. Закрыла глаза и всё это действо думал только об одном человеке и о нашем вчерашнем поцелуе. Ну и обо всем остальном, разумеется,

Богдан остался очень доволен мной, надо же. Видимо мысли о Максе так действую на мое желание, что даже с Богданом я умудряюсь получать удовольствие. И еще и дарить его.

Ха. Да Максу нужно объявление повесить, мол, спасаю разваливающиеся браки.

— Лиса, я вчера чего так быстро вырубился-то? — Вертелецкий ловко жарил яичницу, что меня, признаться, ужасно удивило. Где Богдан и где яичница?!

Мало того, жарил он её и мне в том числе. И даже кофе сварил, пока я с отсутствующим видом пялилась в заснеженное окно, из которого открывались чудесные виды на зимний лес. Но сейчас и это никак не тревожило душу. Больше всего на свете мне сейчас хотелось, чтобы кофе мне варил совсем другой человек.

И этот самый человек не замедлил появиться. Вошел, разнося по дому морозный запах. На щеках румянец, на ресницах еще не успевшие растаять снежинки. Выглядел как-то по-детски беззащитно и так...по-домашнему что ли. Никогда прежде не видела Макса таким.

Но он быстро развеял очарование. Только глянул на меня, и я тут же ощутила укол в сердце. Взгляд такой же, как и тогда, в ванной.

Кем он меня считает?

Я отвернулась, сердце бешено колотилось от злости на саму себя и обиды. Тоже на себя. На него-то за что обижаться?! Сама дура виновата.

Макс что-то тихо сказал моему мужу, тот нахмурился, украдкой посмотрел на меня и вздохнул. А я обрадовалась, понимая, что скорее всего какие-то дела зовут Богдана домой.

Так оно и оказалось.

— Собирай манатки, любимая женушка, домой пора. Эх, что за жизнь такая?! Только соберешься нормально отдохнуть с любимой стервой, как тут же какие-то идиоты конченные накосячат. Прибью уродов.

Зато я была безмерно благодарна эти уродам, что спасли меня от дальнейшего нахождения с мужем и Максом вдалеке от цивилизации. Кто знает, что еще могла бы принести мне очередная ночь здесь?

***

К обеду мы уже приехали, и муж тут же сорвался по своим делам.

А я, оказавшись дома, вновь и вновь изводила себя неприятными мыслями, которые то и дело лезли в голову. И избавления от них не находила.

Нет, надо что-то делать с этим всем. Разводиться надо, вот что делать!

Что ж я как овца на заклание пошла в это добровольное замужество черт пойми с кем? Дяди все равно уже нет, какая ему разница, сберегла я его миллионы или нет? Фирмами управляет Богдан, вот пусть и дальше это делает. Они в надежных руках. А мне ничего не надо. Вот вообще. Возьму какие-нибудь отступные, на крайний случай и на первое время, и уеду. У меня в конце концов диплом есть, что я, пропаду что ли?