А вот и ба!

Опираясь о трость, она спешит ко мне навстречу, чтобы отворить калитку.

— Катюша моя дорогая! С приездом!

Обнявшись, мы идём в дом. Там нас уже ждёт горячий чай с фирменными бабулиными пирожками.

За столом я ей всё подробно рассказываю. Она, конечно, злится на мать. Кулаками машет, обругивая её капитально:

— Ну погоди у меня! Пусть только явится, напасть такая!

Вспомнишь солнце, вот и лучик.

Шарик за дверью заливается бурным лаем. Спустя несколько секунду дверь в доме открывается, на пороге появляется запыхавшаяся мама, тут же сталкивается с нами взглядами.

— Так и знала, что ты здесь, Катя!

***

— Значит так! Сядь!

Бабуля толкает маму на диван, та немо рот захлопывает как рыба. Ничего себе! Сейчас начнется воспитание, похоже.

— Как ты могла убежать!

Мать грозно смотрит, а бабушка закрывает меня собой, дерзко перебивая мать.

— Рот захлопни и послушай старших!

Вот уж она какая боевая!

— Никакого аборта, ты поняла, Света! Совсем с головой не дружна, дочь? — она постучала кулачком по макушке мамы. — А последствия? Девчонка наша молодая, незачем организм губить. Ты забыла, почему я тебе не позволила дите вырезать? Потому что подруга моя, царствие ей небесное, вырезала также малёху и все! Так и померла одинокой воблой. Мужики ее бросали, потому что бесплодной она стала…

— Ну так… палка двух концов, — пытается оправдаться.

— Нет, нет, нет. Аборт — это риск. Что мы не справимся втроем? Живое там дите… маленькое, наша кровь, частичка.

Бабушка ко мне подходит, прихрамывая, ладонь кладет на живот, нежно его гладит.

Мне вдруг становится хорошо и спокойно. Интересные ощущения.

— А вдруг ухмырок этот одумается, да вернется?

— Нет, бабуль. Даже если и вернется… Не хочу больше его видеть. Так не поступают.

— Ну и Леший с буржуем этим проклятым! Сами родим, вырастим, выкормим, воспитаем. Вот так вот! Вырастет красавец богатырь, всем нос утрет! Мальчонок будет… я это чувствую.

Бабуля гладит мой животик, а я вот тепло странное чувствую.

Это секрет, но порой мне кажется, что моя бабушка обладает некими способностями. Она никогда об этом прямо не говорила, но у нее порой получалось что-то предсказывать. Спрошу у нее совет — всегда в цель попадает, когда с ответом помогает.

— Бабушка, как я тебя люблю! — нежно обнимаю, всхлипнув.

— Тише, тише, ягодка. Не разводи сырость. Береги ребеночка, ему больно, когда мама плачет. Для здоровья плохо.

Мама со стороны наблюдает за нашей идиллией. Я замечаю, как по её щеке скатывается одинокая слеза.

— Я поняла, Кать, — мама встает на ноги, к нам подходит, вздыхая. — Ты мне меня напомнила сейчас. Брошенная, несчастная… Вот я дура! Только орала и упрекала, надо было поддержать. 

— Вот так вот. Надо было просто кому-то по голове настучать. Дурында ты Светка!

Бабушка опять маме кулаком пригрозила, та скукожилась.

— Прости меня, Катюш. Я на эмоциях была. Мне совестно. Сама попала в такую же ситуацию, но бабушка твоя поддержала. Прости!

Мама почти на колени передо мной падает, бережно обнимет.

— Давайте обсудим планы на будущее.

— Мы останемся с бабушкой?

— Можно на несколько дней… Я позвоню на работу, возьму отгул по семейным обстоятельствам. Нам и правда нужно немного побыть всем вместе. Давно не собирались, а тут еще такая новость неожиданная.

Наконец мы расставили все точки над «i». Мать успокоилась, я тоже. Впереди меня ждал нелегкий путь. Я должна беречь себя, больше отдыхать и думать только о хорошем.

Вскоре мы с мамой вернулись в город. К бабушке я начала приезжать чаще. У неё хорошо жить, на природе, считай. Она меня отвлекает как только может. И я очень благодарна семье за такую поддержку.