– Рассказывай, что случилось, – пробасил водитель, как только я отпустила телефон. – Обещаю, что не расскажу ни о чем Аделаиде Георгиевне.

– Клянись Анфисой, Соней и Томой, – потребовала я, уменьшив звук на смартфоне. – Только тогда расскажу.

Дима сделал это – поклялся детьми, что не станет рассказывать бабуле ничего раньше времени. Мне не нужно было, чтобы та стала накручивать себя раньше времени, а еще хуже волноваться. Ей беречь себя надо. Но вместо нее это делали мы – ее родственники, забыв обо всех прошлых прегрешениях с ее стороны.

– Николас оставил мне в наследство завод, – проговорила я, подняв папку для пущей убедительности. – Дэн нашел меня сегодня, огорошил новостью и передал это.

Во мне жила или не убиваемая вера в чудо, или паранойя. Внезапно нарисовавшееся наследство, даже с такими убедительными аргументами, как те, что мне выдал Дэн, заставило меня сомневаться, что все так просто.

– Торопит с подписанием.

– Почему завещание огласили так поздно?

– Родственники оспаривали его решение, – ответила я, невесело усмехнувшись при этом. – Хочу, чтобы Золотарев посмотрел документы, а заодно связался с британской стороной и проверил все.

Я понимала, что деньги, бюрократия и толковые адвокаты могли затянуть какое угодно простое дело. Вот только что-то подсказывало мне, что в этом случае удача не должна была быть на моей стороне.

– А потом?

– Потом я успокоюсь – ответила я, отвернувшись к окну – и забуду все, как страшный сон.

Дима промолчал, чтобы не думал по этому поводу. Молчание было лучшим из его качеств ведь умные люди понимают все и так.

Им просто надо накормить демонов своей души. Мои требовали, чтобы я сделала графологическую экспертизу и удостоверилась в том, что Николас не подписал сии дарственные неделю или две тому назад.

Об этом я заявила Золотареву.

– Можно было сказать об этом по телефону – сказал Артем, глядя на меня со своего места. – Приезжать было не обязательно.

Я считала иначе.

– Гонишь меня?

– Нет, – улыбнулся юрист одними глазами. – Это просто мысли в слух.

Кажется, что он научился этому от меня. Уяснил за то время, что мы общались с ним в Лондоне, что со мной тоже можно так – говорить прямо и без обидняков.

– Звонила в МТС, но они говорят, что услуга телепортации находится в разработке – проговорила я, положив перед ним увесистый пакет с документами. – Поэтому я решила заехать лично и отдать это тебе.

– Документы – это другое дело, – произнес адвокат, потянувшись за папкой.

Было еще кое-что, что мне нужно было узнать у него, несмотря на то что у него было время подготовиться ко всему.

– Артем Максимович, есть что-то, о чем ты не сказал мне тогда, пожалев и проникшись моим состоянием?

– Нет, – проговорил Золотарев, не сводя с меня открытого взгляда. – Я рассказал тебе все, что знал.

Настал мой черед кивать.

– Мне нужно, чтобы вы сделали графологическую экспертизу, определив, когда именно сделана подпись.

– Не веришь мне?

Я поднялась с места, но лицо отводить не стала. Мне нечего было скрывать от него.

– Верю, иначе, не пришла бы к тебе – я поправила платье, взглянув на набивший оскомину смартфон. – Я сомневаюсь в нем и в его родственниках.

Илья вновь написал мне. Он неистовствовал сегодня, как никогда прежде.

– Хорошо, Ида, я сделаю это – Артем Максимович поднялся, чтобы проводить меня до двери. – Позвоню, как все узнаю, но для определения подписи Николаса понадобится еще один образец.

– Найду его позже, когда решу заняться делами завода, – пообещала я, в миг ужаснувшись этой перспективе.

Я не представляла, как будет выглядеть владение и управление огромной компанией, не сомневалась, что разберусь, но… Сейчас, «на другом берегу» понимала, как много работы мне предстоит и в какую сферу придется окунуться. Как будто мне не хватало забот!