– Я не виновата, я не давала брату наводку. Он сам выследил нас.

– Это уже не ебет. Зачем ты звонила два года назад? – спрашивает глухо.

Горячая вода продолжает струиться по коже, но я больше ничего не чувствую. Все, что осталось – это холод внутри и ощущение, что моя жизнь все еще принадлежит этому человеку, несмотря на все попытки разорвать связь между нами.

Только с появлением Юны на свет эта связь стала не только прочнее, но и опаснее.

– Сказать, что я тебя ненавижу…

– В таком случае могла не звонить. Мне было похуй.

– Скажи, нам обязательно было ехать на яхту? Я поздравила Мурада днем, когда мы приезжали к Диане на завтрак. Подарок можно вручить и завтра.

– Так нужно, Ясь.

Камаль напряженно закурил, и я отвернулась к окну. Перед глазами проплывали серые бесцветные улицы. Сегодняшней ночью мы отправились на набережную к морскому порту – здесь нас ожидала яхта, в которой пройдет день рождения молодого прокурора.

Хорошо, что мы с Камалем сняли жилье на то время, что мы застряли в Волгограде, потому что находиться в одном доме с Эльманом и его женой было выше моих сил. Сегодняшнее утро это только подтвердило.

– Я устала от этого фарса…

– Я тоже заебался. Скоро вернемся в Лондон и все будет по-другому.

Камаль не хочет признаваться в том, что, женившись на мне, он подставил под угрозу свой авторитет и влияние. Фактически он променял все на одну меня и теперь был вынужден плясать под дудку зажравшихся Шахов.

Автомобиль плавно тормозит на набережной, и Камаль касается моей руки. Я едва уловимо вздрагиваю и вскидываю взгляд. Водитель останавливается прямо возле причала, нас, членов семьи Шах, здесь уже давно ждали.

О дне рождении молодого прокурора был оповещен весь город, а на празднике будут присутствовать все члены семьи.

Камаль вытаскивает меня из автомобиля, и холодный ноябрьский ветер врезается в лицо. Я невольно крепче кутаюсь в плащ, под которым надето блестящее платье в пол, купленное на неделе показа мод. Оно выгодно подчеркивало бедра и узкую талию, ведь после рождения дочери мне даже не пришлось потеть в зале, и я быстро вернулась в свою форму. Моя подружка Лаура назвала меня ведьмой, ведь она долгое время не могла оправиться после родов.

Ветер дует так, будто хочет стереть с меня последние остатки тепла. Я поднимаюсь по трапу, и холод черных волн под ногами усиливает ощущение, что я двигаюсь в другую реальность. Камаль держит меня за руку, но его хватка слишком тяжелая – он, как и я, чувствует напряжение в воздухе.

Под нами раскачивалось словно целое море, и я мысленно взмолилась, чтобы этот вечер прошел быстрее.

Когда мы поднимаемся на палубу, вокруг нас царит показная роскошь. Яхта Мурада, словно сверкающая игрушка, блестит в свете вечерних фонарей. Все вокруг сияет: позолоченные перила, дорогие элементы декора, огромные панорамные окна, за которыми виднеется зал, полный гостей. Длинные скатерти, сверкающие хрустальные бокалы, приглушенный смех и шампанское – каждый элемент говорит о безграничной власти и богатстве. Я чувствовала себя на тонущем Титанике.

Мы входим в торжественный зал, и меня сразу окружает тепло и шум. Атмосфера роскоши давит, но я стараюсь не показывать этого. Весь зал утопает в ярком освещении: сверкающие люстры отбрасывают мерцающий свет на бархатные стены. Гости, одетые в лучшие наряды, смеются и поднимают бокалы за Мурада, поздравляя его с днем рождения.

У нас забирают верхние наряды, и первое время я чувствую себя обнаженной под взглядами множества людей.

Все это выглядело как идеально срежиссированное шоу для избранных. Мурад стоит в центре, словно король на троне. Молодой прокурор, окруженный своей свитой, представляет собой олицетворение власти и контроля. Все гости стремятся оказаться рядом с ним, стараясь произвести впечатление, льстят ему, шутят и хвалят. Это его вечер, его момент триумфа, и он наслаждается этим. Настолько богатую сторону жизни мало кто видел из обычных людей.