Мама: «Ты на время смотрела? У нас разница четыре часа!».

Я: «Ты обещала прилететь на мое восемнадцатилетие».

Мама: «Я помню».

Я: «Прилетишь???»

Мама: «Да, обещала же. Подарок уже купила. Тебе понравится».

Сердце колотится, и улыбка до ушей.

Я: «Для меня главное, чтобы ты приехала. Ничего больше не нужно».

Мама: «Люблю тебя)))».

Откидываюсь головой на подушки и шлю ей тонну сердечек.

Нужно выдохнуть. Роюсь в шкафу и достаю спортивный черный купальник с молнией до пупка. Беру халат, полотенце и спускаюсь на цокольный этаж. Тут тихо и тепло, а главное никого. Оставляю халат с полотенцем на ближайшем шезлонге и заныриваю.

В детстве мама отдала меня на плавание, и я показывала довольно неплохие результаты, но перед очередными соревнованиями мои легкие забраковал врач, и все закончилось. С тех пор плавание – только хобби.

Ношусь брасом от бортика к бортику, стараясь загонять себя до такого состояния, чтобы просто вернуться в свою комнату и сразу же вырубиться.

Но не тут то было.

Доплываю в очередной раз до бортика и ловлю взглядом Стаса. Снимаю очки.

Стас сидит, растопырив ноги и облокотившись на них локтями, на шезлонге, где лежат мои вещи.

Он зол. Очень зол. Заметил, что я остановилась и тут же подошел к краю бассейна, присев передо мной на корточки.

- Мамочка нажаловалась? - вскидываю правую бровь.

- Что ты ей сказала?

- Правду – шиплю в ответ и хочу оттолкнуться, но Стас ловит меня за руку и пригвождает к бортику.

- Ты злобная, психованная сука. От тебя никому житья нет.

- Иди к черту – выплевываю ему в лицо, а у самой шторм по телу от его слов. Я должна ненавидеть их всех. - Ты ничего обо мне не знаешь!

- Я и не хочу ничего о тебе знать.

- Взаимно – пытаюсь вырвать руку. – Пусти, мне больно.

Разжимает пальцы. Я тут же отталкиваюсь и подплываю к лестнице. Забираюсь по ней и выхожу. Меня трясет от злости. Кидаю очки на шезлонг, пытаюсь полотенцем просушить волосы и топаю к выходу, забывая про халат.

Стас идет следом.

- Ты извинишься – рычит мне в спину.

Прыскаю от смеха.

- Пошел на… – на ходу, не оборачиваясь, задираю руки вверх и выставляю два средних пальца.

Но не успеваю добраться до двери, как это ублюдок перехватывает меня и толкает спиной к стене. Вжимается все телом, нейтрализуя руки, удерживая их в своих ладонях и прибивая к каменной кладке поверх головы.

Его глаза поглощает темнота, на щеках румянец, а губы приоткрыты. Мы дышим часто, рвано, хаотично. У него вдох, у меня выдох.

Я никак не могу перестать думать о том, что видела все, чем он сейчас ко мне прижимается. И про пирсинг на языке. На нем совершенно тонкая белая футболка, а на мне мокрый купальник. Мне холодно и жарко одновременно. Тело предательски реагирует на эту близость.

Меня парализует, пошевелиться не могу, пригвожденная к холодной поверхности. Глаза сами собой прикрываются, ресницы дрожат, когда наблюдаю, как медленно приближается его лицо. Еще совсем чуть-чуть, и мы коснемся друг друга губами. Сердце бедное, бешеное, всклокоченное готово разнести ребра в щепки.

Его запах меня дурманит. Такой мальчишеский. С ума сойти.

Но в долбаном миллиметре от моего рта Стас отстраняется, мажет теплыми шершавыми губами по моей щеке, подбираясь к уху.

- Это по твоей части туда ходить. Только не на мой. У меня на тебя точно не встанет.

Рыпаюсь в его руках, но тщетно.

- Еще хоть один выпад в сторону матери, и я с тобой церемониться не буду, сестренка.

Отталкивается от стены и выходит. Не мигая, смотрю, как закрывается входная дверь на цокольный этаж, как доводчик не дает ей грохнуть со всего размаха, отрезвляя мои мозги.