─ Привет, пап! ─ бросаю я, когда этот «цирк» заканчивается.

─ Будешь ужинать, дорогой? ─ спрашивает Женя, заглядывая ему в глаза.

─ Нет, любовь моя! Я уже поел, ─ отвечает с придыханием, целуя кончики её пальцев. ─ Устал ужасно! Приготовь мне ванну, пожалуйста, а потом мы с тобой пораньше ляжем спать.

Женечка кивает и на долю секунды забывает, что ей надо изображать страсть. Мне этого мига достаточно, чтоб заметить в глазах отчетливо читающийся ужас. В его руках она как яркая тропическая бабочка, запутавшаяся в паутине.

─ Да, конечно.

─ Костя, займись завтра гаражом, ─ бросает он тоном барина.

Вадим Родионович любит казаться, а не быть. Сейчас, например, он хочет казаться молодым, заводным и любящим свою прекрасную жену, а посему подхватывает восторженную Евгению на руки и не совсем твердым шагом несет прочь из кухни. Позер. Ненавижу его манерность, жеманность и фальшь. Сейчас с души воротит и почему-то очень хочется верить, что она не такая, как он, а просто вынуждена быть папочкиной марионеткой.

Я встаю, скидываю тарелки в раковину, а потом достаю из шкафа бутылку вискаря и иду к себе. Хочется напиться до беспамятства. Хочется уже примириться с тем, что я не его сын, не часть семьи и абсолютный чужак в этом доме.

Плюхаюсь на кровать и почти насильно заливаю бухло в глотку. Буду пить либо пока не стошнит, либо пока не отрублюсь. Желудок у меня крепкий и второе происходит быстрее. Меня отключает так качественно, что даже не вижу кошмаров, которые мучат обычно….невнятные крики…глухой стук в стену…мне кажется, что мне все это снится, но я все же разлепляю тяжелые веки. За окном еще темно ─ на дворе ночь.

Я сажусь и тру глаза кулаками, пытаясь стряхнуть сонные оковы. В желудке паршиво, а в ушах звучит ее грудной голос, от которого все внутри сжимается. Опять крики. Стены не такие тонкие и слов не разобрать, но несложно понять, что молодожены ругаются. Ожесточенно. Вот оно семейное счастье.

Дверной хлопок, а потом торопливые шаги, удаляющиеся по коридору. Легкие женские шаги, которые поглощает мягкий ковер. А она с характером.

Откидываюсь на подушки и понимаю, что уже не смогу уснуть. Мне нужна еще одна бутылка. Рывком поднимаюсь и выхожу в коридор. Их спальня через дверь от моей. Коридор погружен в полумрак и тишину. Вадим Родионович не поспешил за любимой женой. Он ни к кому не пойдёт на поклон. Это она «приползет» к нему, будет заглядывать в глаза и молить о прощении.

Вхожу на кухню, которую освещает только неоновая подсветка, и вижу то, что не хотел бы: Женя сидит за столом, уронив голову на сложенные руки, и рыдает так громко, что даже рыбки в аквариуме переполошились.

Надо бы повернуться и тихо выйти. Не могу. Подсаживаюсь к ней и кладу руку на плечо.

─ Женя, ─ зову тихо.

Она поднимает голову и смотрит на меня невидящими из-за слез глазами и силится что-то сказать, но не может.

─ Чего тебе? ─ наконец выдает она, став похожей на плаксивого ребёнка.

─ Просто хочу помочь. Поругались?

─ Немного! ─ шмыгает носом Женечка.

─ Что случилось?

─ Не твое дело!

─ Согласен, не моё ─ вздыхаю я. - Но давай я тебе чаю заварю? А за кружкой чая можно и о погоде поговорить.

─ Почему о погоде? ─ оживляется Евгения. Блин, сколько в ней еще детского осталось!

─ Чтоб не говорить о личном. Погода сегодня хорошая была, солнечная. Правда, я пробухал сутки и знаю об этот только из оповещений на телефоне.

Улыбается. И я невольно улыбаюсь в ответ.

Странное чувство, но так радостно оттого, что я могу что-то для Женечки сделать, пусть даже это будет всего лишь чашка чая. Поднимаюсь и, разводя жуткий беспорядок, берусь за приготовление чая. Мне и самому не повредит кружка бодрящего напитка чифирной крепости.