— Того, кто привез мне твой телефон, — хмыкаю я и демонстративно складываю руки на груди. Даже интересно, как она теперь оправдываться будет.

— Слава богу! — восклицает Ульяна как ни в чем не бывало и стаскивает сапоги. — Я уже попрощалась с ним. Не помню, где оставила. Так кто принес-то?

— Гордеев.

Озадаченно смотрю на нее, пытаясь понять, издевается или правда не знает. Неужели Алексей соврал? Зачем ему это? Не сходится у меня ничего.

— Оу, — она округляет глаза в притворном ужасе. — Вот это новости.

— Ты что, не помнишь? — недоверчиво интересуюсь, запутываясь окончательно. Не верить подруге у меня нет причин, но и факты вещь упрямая.

— Неа, перебрала вчера чуток, и все в тумане, — хихикает и качает головой. — Но проснулась я точно дома.

— Ясно, — выдыхаю, отдаю ей телефон и ухожу на кухню.

— Тась, ты чего? — догоняет меня Ульяна и хватает за запястье.

— Ничего, — невольно огрызаюсь и выдергиваю свою руку.

Не хочу об этом говорить. Все еще кипит внутри.

— Ревнуеш, что ль? — догадывается она и смеется. — Да брось, ничего же не было.

— Откуда ты знаешь, если не помнишь?

— Ну это бы я точно запомнила.

С сомнением смотрю на нее, но парировать нечем. Правду теперь знает только Гордеев. А в сущности, какая разница. Он все равно больше не вернется. А жизнь продолжается.

— Что у тебя тут за бедлам? — Ульяна осматривает мой коллапс на полу. Да уж, отмывать все придется… надо хоть подмести, а то совсем как-то стремно. Еще запах этот.

— Пельмени были… — вздыхаю я и иду за веником. — Но не срослось…

— Ясно, забей, — отмахивается она и плюхается на стул. — Давай пиццу закажем и пиво холодное?

— Я не хочу пить, — хмурюсь. Вчерашней гулянки мне хватит еще на пару лет. Я вообще очень редко пью алкоголь. Не люблю его в принципе.

— Не пей, я-то хочу. — Ульяна пожимает плечами и включает свой гаджет. — С мясом или рыбой?

— С мясом, — сдаюсь я. Все равно ведь не отстанет.

Уля звонит в доставку и заказывает пиццу, себе пиво, а мне морс. Откладывает телефон в сторону и пронзительно смотрит на меня. Становится не по себе и я отвожу взгляд. Заметаю пельмени на совок, выкидываю в ведро и, наконец, сажусь за стол.

— Так чего Гордеев-то говорил? — спрашивает Ульяна и нервно барабанит пальцами по столу.

— Да ничего, — неопределенно пожимаю плечами, первый раз в жизни решив не делиться подробностями. — Просил тебе передать телефон. А еще сказал, что возвращается в Москву.

— Ну и отлично. — Она удовлетворенно кивает. — Туда ему и дорога.

— Согласна, — натянуто улыбаюсь и поднимаюсь на ноги.

Чтобы чем-то себя занять, наливаю в чайник воды, руки дрожат, едва не роняю его в раковину. Ставлю на подставку и нажимаю кнопку. Опираюсь ладонями на столешницу и невидящим взглядом смотрю в стену.

— Какая-то ты напряженная, точно все нормально? — доносится до меня голос Ульяны.

— Да, устала просто, — разворачиваюсь к ней и опираюсь ягодицами на столешницу. — После работы еще в одно место заезжала…

— Куда?

— В детский дом, — говорю прямо, но отчего-то чувствую холодок пробежавший по коже.

— Господи, Тася, зачем тебе это? — Ульяна с громким шлепком припечатывать ладонь к своему лбу. — Делать, что ли, нечего?

— Там есть одна девочка, я тебе про нее рассказывала… — нервно кусаю губы, не зная, как объяснить свой порыв. — В общем, у тебя есть знакомые в опеке?

— Только не говори, что хочешь ее удочерить? — Уля сокрушенно качает головой.

— Почему нет? — хмыкаю я. Не думала об этом, но и не чувствую категорического отторжения от этой мысли. Даже наоборот, на душе становится как-то спокойно.