– Тоже мне, нашел крайнего! – фыркнул Макс себе под нос. – Я нянькой быть не нанимался. Ритку точно искать не будут, а я мог и засветиться там, возле подъезда. Ничего с этим мелким не станется, посидят и вдвоем.

***

На следующее утро я задумчиво вертела записку, в которой черным по белому было написано: «Мне нужно на время исчезнуть, позаботься о малыше, Рита. Не ищи меня, я сам найду вас!»

– Дурак! – зло прошипела я, борясь с желанием порвать записку в мелкие клочья и пнуть кофейный столик, на котором она лежала.

Значит, Макс бросил меня в незнакомом месте – загородном доме – с чужим ребенком и слинял в неизвестном направлении? Ох, я тебе устрою, братец, попадись ты мне на глаза!

– Ты даже ничего не объяснил мне! Чей это ребенок, кто его отец? Что мне теперь делать с Кирюшей? Куда идти, где жить, если домой нельзя? Здесь куковать? – покачала я головой и обняла себя за плечи, вздрагивая от каждого шороха.

Всю ночь мне снилась погоня, машины и мокрое от дождя шоссе, на котором Макс обязательно терял управление. Там погибали все мы трое: и брат, и я, и малыш. Разбивались об огромное дерево на обочине.

Из хорошего: выглянув в окно, я увидела, что никакой машины нет. Либо осталась в кювете, либо давно укатила на каком-нибудь эвакуаторе. Так что в буквальном смысле сон точно не сбудется. Из плохого… В спальне заплакал Кирилл, и я бросилась к нему. Наверное, малышу тоже снились кошмары. Он плакал, не открывая глаз, размазывая слезы по личику кулачком. Я подхватила его на руки, прижимая к себе.

Кирилл постепенно перестал дрожать. Он крепко уцепился руками за мою шею, беспрестанно шепча мне: «Мама».

Я уже перестала поправлять его, устала объяснять Кириллу, что я – не его настоящая мама. Да и Макс попросил. Наверное, малыш просто был в шоке и цеплялся бы так за любую молодую девушку. Он ведь слишком мал, чтобы понимать разницу.

Хотя в душе у меня скреблись сомнения: Кириллу навскидку уже точно года три, не меньше. Пусть мы похожи с его мамой фигурой, например, и возрастом. Но лица-то у нас разные?!

4. Глава 3

– Пойдем умоемся? – ласково заговорила я с Кириллом.

Я спустилась с лестницы второго этажа, держа его на руках. Но вздрогнула, проходя мимо входной двери. Раздался стук. Такой сильный, будто кто-то стучал кулаком и пытался высадить дверь.

Я сглотнула, понимая, что вряд ли это любимый брат забыл бритву и решил вернуться. Стучал незнакомец. Мужчина. Может, даже тот самый неизвестный из черного авто, который устроил за погоню.

– Открывай! Я знаю, что ты там! – донесся громкий мужской голос.

Я крепче прижала к себе Кирилла, нервно оглянувшись. Но в этом загородном доме не было черного входа. На окнах – решетки, хотя домик деревня-деревней. Сбежать не получилось бы. Тем более с ребенком на руках. И пешком? Сомнительная затея! Что же делать?

– Открывай, – голос незнакомца по ту сторону двери смягчился, но не наигранно, а достаточно искренне. – Я не причиню тебе вреда. Обещаю. Я знаю, что у тебя проблемы. Я помогу тебе.

Обычно после таких фраз в боевиках доставали пистолет и простреливали дверь, а еще положительных героев, торчащих за ней. Но… деваться некуда. И я… правда верила незнакомцу. Его искреннему голосу и встревоженному тону. Брат меня бросил, сама я не справлюсь. Может, хоть этот мужчина поможет? И набравшись храбрости, я распахнула дверь.

– Что?! – выдохнула я, прижав к себе Кирилла до боли.

Эти синие глаза я не забуду никогда. Вчерашнее утро, мой врач со словами, что я бесплодна, столкновение с мужчиной возле клиники, рассыпавшиеся бумаги, и… то, как он смотрел на меня тогда. С точно таким же выражением на лице: суеверного страха и надежды.