– Мамочка, а мы где?

Лицо Сергея мгновенно ожесточилось. Он стиснул кулаки, отворачиваясь со скупым:

– Пойдем.

– Зачем мы сюда приехали? – я вжалась в сиденье.

– Хозяйка этой клиники – моя сестра. Так что нам почти мгновенно сделают тест.

– Тест? – я непонимающе хлопнула ресницами.

– На отцовство. Хотя конечно, я могу подкупить и врачей, и медсестру, и инопланетян, чтобы присвоить себе ребенка, – уголки губ Сергея задрожали, он с трудом сдержал смех. – Мне кажется, ты слишком молода, чтобы верить в теории заговоров.

Я невольно улыбнулась в ответ. Поплыла, как масло на солнышке. Черт, какая же у него улыбка! И искорки в синих глазах. Совсем мальчишеские по сравнению с мужественным лицом и четкими чертами. Я чуть тряхнула головой, напоминая себе, что должна выглядеть хорошим параноиком.

Когда мы вошли в клинику, я пискнула, что мне нужно отойти. И для реализма картины скрылась за дверью женского туалета. Оттуда как раз выскользнула уборщица с ведром, и я осталась в компании светлого кафеля и новой сантехники.

– Ну же, Макс, возьми трубку, – я сжала пальцами телефон.

Без толку. Несколько раз я набирала брата, но слышала лишь длинные гудки. А потом и вовсе механический голос сообщил, что телефон вырубился. Похоже, разрядился.

– Черт! – я сунула телефон в сумочку, выходя обратно в коридор.

Кирилл прохаживался возле подоконника, разглядывая цветы в горшочках. Сергей же ждал меня. Он подошел ближе, отводя меня немного в сторону.

– Постарайся слишком не показываться никому на глаза.

– Но я постоянно бываю в этой клинике! – возмутилась я. – Меня и так знают в лицо! И вообще, в чем дело? Что за секретность?

– Ты… похожа на мою жену, – Сергей отвел помрачневший взгляд. – Как две капли воды. А она умерла. Я не хочу сейчас расспросов от сестры или еще кого-то, кто увидит нас вместе. Мне не до этого.

Последние слова Сергей почти прорычал. Даже не посмотрел на меня. Я вздохнула, опуская взгляд. Ну, конечно! Ему же наверняка смотреть на меня сложно! Если я – точная копия его жены, которую он любил и обожал. Я поежилась, обнимая себя руками за плечи.

Тест нам и правда сделали в рекордные сроки, хотя и пришлось долго проторчать в коридоре. Я трижды пробежалась взглядом по документам, подтверждающим отцовство.

Сергей стоял совсем рядом, возвышаясь надо мной, скрестив руки на груди. По его губам блуждала легкая усмешка.

«Может, он догадался, что я просто тянула время?» – бросив на него взгляд из-под ресниц, подумала я.

– Все отлично, – наконец кивнула я, возвращая Сергея документы. – Тогда я сейчас вызову такси.

Я шагнула к Кириллу, который смотрел в окно на снующих прохожих. Нужно было попрощаться с малышом… пусть и чужим. Сергей перехватил меня за локоть, разворачивая к себе. И одного взгляда в синие глаза хватило, чтобы дыхание сбилось.

– Рита, постой. Я… хочу тебе кое-что предложить.

«Руку, сердце и пин-код от банковской карточки?» – радостно встрепенулось в моей дурной голове.

– Д-да? – я нерешительно прикусила губу.

Мы взяли Кирилла и вышли на улицу. Пока он носился вдоль клумбы за голубями, Сергей взял в ближайшем киоске два стаканчика кофе.

Я приняла один из них, глубоко вдохнув бодрящий аромат. По губам скользнула горькая, чуть изломанная улыбка. На гормональной терапии Ластовчук запретила мне все радости жизни: и кофе, и шоколад, и черный чай, и любые темные ягоды. Даже любимое черничное варенье – и то отправилось из холодильника в мусорку. Теперь же в запретах и ограничениях не было смысла.

«Приговор окончательный, и обжалованию не подлежит», – противный голосом какого-то киношного судьи съязвил мой мозг.