Из темноты вышел второй охранник. Я сразу его и не заметила. А сейчас он грубым рывком вздернул меня на ноги, пеленая медвежьими объятьями.

– Дайте мне забрать ее! Я оформлю все документы! – забилась я. – Пустите! Это моя дочь!

– Вот чокнутая! Нет у тебя никакой дочери! – зашипел он, когда я попала ему по ноге. – Так и знал, что она опять попробует залезть сюда!

Охранник с фонариком схватил мою малышку. Он с легкостью оторвал ее от пола, как фарфоровую куколку. Хотя она извивалась, сучила ножками и даже норовила укусить. Светлые волосики растрепались, а личико покраснело. Черт! Даже слепой увидел бы, что это моя дочь! Прямые светлые волосы, как у кукол, большие голубые глаза, чуть капризный изгиб губ… Сейчас они дрожали, как и голосок Лии. Она рыдала на весь детдом:

– Мама! Мама! Нет! Я не хочу! Мама, забери меня отсюда!

***

Я со вскриком подорвалась на старом продавленном диване. Ну, надо же, опять отключилась в учительской! И снова этот сон. Я рвано выдохнула, массируя виски. Совсем рядом, за стенкой, какой-то нерадивый ученик мучил скрипку. И казалось, смычок проходился прямо по мозгам.

– Алена Васильевна! – зазвенел детский голосок. – Алена Васильевна! Ну, Вы где? Все уже собрались!

Я вздрогнула всем телом. Оказалось, дверь в учительскую приоткрылась, и в нее всунулась веснушчатая мордашка. Мальчик держал под мышкой тетрадь с нотами. Группа у нас была небольшая – еще бы, захолустная музыкальная школа. Но расстраивать малышей опозданием, пусть их и немного, не хотелось. Так что я встала, поправляя простенькое платье.

– Идем? – улыбнулся он.

– Уже не терпится? Выучил «Польку»? – я не сдержалась и зарылась пальцами в его рыжие вихры.

– Да! – довольно пискнул мальчишка. – Вам понравится! Только бабушке не понравилось, я ночью решил поучить!

Я по-доброму рассмеялась, растрепав ему волосы. Вместе мы поспешили в класс. Там уже собралась вся наша маленькая группа. Ребята доставали гитары из чехлов, раскладывали на партах нотные тетради и дурачились по ходу. Я с улыбкой увернулась от бумажного самолетика, пролетевшего прямо перед моим носом. За ним прибежала девчушка с двумя косичками, виновато мне улыбнувшись.

Я на миг зажмурилась. Из головы не выходила девочка из сна. Она снилась мне не в первый раз. Хотя я никогда не видела четко ее лица или каких-то деталей, на душе оставался гадкий осадок.

Может, потому что я сама чувствовала себя сироткой из детдома? Без семьи, без родных, без близких… Вместо них – только дурацкая история о том, как я очнулась посреди тайги. Лесник, который меня нашел, сказал, что я сама вышла к его домику. В таком состоянии, словно вылезла из гроба, а потом неделю бродила по лесу. И с волками обнималась.

Может, и обнималась, черт его знает… Ведь очнувшись у лесника, я поняла, что ничего не помню о прошлой жизни. Врачи в больнице разводили руками. Мол, амнезия, ничего не поделаешь.

Я замучила и докторов, и полицию, пытаясь выяснить, кто я и откуда. И все без толку… В новые документы я попросила вписать имя «Алена». Просто, потому что понравилось. А после пришлось начинать новую жизнь. Сердобольная медсестра подсказала, что в захолустье неподалеку можно снять домик за копейки. А еще пристроила на работу к своей знакомой, в музыкалку. Ведь единственное, что я помнила из прошлой жизни, – это то, как перебирать пальцами по струнам.

«Аленка, у тебя талант! Играешь и всю душу выворачиваешь… Вот где ты училась?» – иногда качала головой директриса.

А я не могла ответить даже на такой простой вопрос.