— Знаешь, почему мне нравится… Россия?
Я поднимаю взгляд и смотрю в улыбающееся лицо своего нового босса.
— Потому что здесь медведи ходят по улицам? — спрашиваю я, закусив губу.
Скотт смеется.
Склонив набок голову, он наблюдает за моим общением с цветами, поясняя:
— Ноу, Элис. Хотя…
Он снова смеется и уже более серьезно говорит:
— Здесь… женщина… всегда… остается женщиной…
Его посыл заставляет меня улыбнуться снова.
— Сенкью, Скотт, — я двигаю букет на край стола, чтобы не мешал.
Мое настроение идет в гору, ведь в компании Скотта и Камиля комфортно. Запрос американца прямо противоположен тому, который был у Леона. Скотту нужны переводы с русского на английский, и это касается не только документов.
Мы половину дня проводим на объекте. Том самом, загородном.
Его газон стал как будто еще дороже на вид. Здесь столько кислорода, что может произойти передозировка. Я согласна на такое испытание, и я…
Бродя по дому, в котором уже началась чистовая отделка, с замиранием, чертовым замиранием сердца вглядываюсь в широкую улицу через окно каждый раз, когда в поселок въезжает машина.
Скотт общается с прорабом и по большей части справляется самостоятельно, но время от времени я дублирую его слова в более понятной интерпретации.
Я чувствую внимание американца. Мужское внимание.
Его зеленые глаза задерживаются то на моем лице, то на теле. Сощуренные, искрящиеся. Это внимание ненавязчивое. Легкое. Комфортное и… сглаженное потрясающим характером Скотта. Позволяющее чувствовать себя легко, и это, пожалуй, самое лучшее внимание, которое я получала в свой адрес от мужчин за последние семь лет.
Я улыбаюсь, пока мы возвращаемся в офис.
Улыбаюсь, слушая его бесконечные умозаключения о России и русских. Сама не замечая, что его компания заставляет меня улыбаться постоянно.
Я думала, что разучилась…
И пусть эта улыбка рядом не стояла с ощущением распустившихся за спиной крыльев, которое когда-то дарил мне другой человек, я миллион лет не была так удовлетворена общением с мужчиной.
Настолько, что все подводные камни моего нахождения в компании отходят на второй план. Впервые с тех пор, как я узнала, куда попала! Впервые с тех пор, как я приняла решение здесь остаться.
Скотт наблюдает за мной, закинув на плечо пиджак, когда вечером я собираю свою сумку. Стоя в дверях кабинета, американец опирается плечом о дверной косяк и скрещивает на груди руки.
Смотрит исподлобья, но даже теперь его глаза лукавые…
— Хочешь… взять это? — Он кивает на букет, который я осторожно вынимаю из вазы.
— Йес… — киваю я. — Он слишком красивый, чтобы оставлять его здесь одного…
— О, окей, — Скотт трет шею, его веселит моя логика. — Оставлять одного… ха-ха… окей…
Легкий разряд напряжения заполняет пространство между нами, когда он перестает улыбаться.
Мы провели вместе весь день, и я… наверное, я была к этому готова, но меня все равно захватывает волнение, потому что все это… так не вовремя. Или вовремя?!
Черт…
— Хочешь… я отвезу тебя домой? — слышу произнесенные с акцентом слова.
Втянув в себя воздух вместе с ароматом красных роз, я поворачиваю к Скотту лицо.
Он терпеливо ждет, улыбается, лишь слегка приподняв уголки губ.
Его внимание никогда не станет проблемой, во что бы оно ни вылилось!
Я верю в это без каких-либо доказательств. Его аура настолько яркая, что он просто не может быть говнюком, приносящим проблемы.
И я мешкаю, проведя по губам кончиком языка…
— Я… не думаю… — произношу, мотнув головой.
— Мейби… думать не… не нужно? — слегка поднимает он рыжеватые брови.
Я гляжу на букет, делая еще пару вдохов.