Примерно через полчаса я все же покидаю такси, решив оставшийся километр пройти пешком. Прогулка не становится приятной, но я совсем не против размяться после того, как половину дня провел в дороге.

В квартире меня встречает пара туфель на высоком каблуке.

Я бросаю на пол сумку и чищу карманы, сваливая на комод телефон и жевательную резинку.

Вика сидит на кухонном столе, одетая в мою рубашку и, судя по всему, все.

Рядом бокал шампанского и клубника.

Это эффектно, учитывая длину ее ног.

Они заброшены одна на другую, и Вика меняет их местами, давая мне увидеть, что, кроме моей рубашки, на ней действительно ничего.

—Сюрприз… —произносит она.

Я медленно захожу в кухню и, взяв в руки бутылку, изучаю этикетку.

Достойно…

—Я жду тебя давно, —чуть капризно тянет Вика. —Уже замерзла…

Я глотаю немного из горлышка. Бутылка ледяная.

В моем присутствии Вика не позволяет себе плохого настроения. В этом есть особый цимус — мне не приходится грузиться. В ее присутствии — никогда и ничем.

Я делаю еще один глоток, на этот раз посерьезнее.

Вика наблюдает и кусает пухлые губы.

Я терпеть не могу женскую помаду у себя во рту. И слишком большое количество духов у женщины на коже. И то и другое Вика себе не позволяет. Она неплохо меня знает.

—Мне бы не помешал душ… — говорю я.

—Мне нравится твой запах… —замечает она игриво. —Иди ко мне…

Глотнув еще немного, я отвечаю на эту просьбу тем, что ставлю бутылку и забираю у Вики бокал. Убираю со стола клубнику.

—Уф–ф-ф… —выдыхает Вика, когда я подтягиваю ее к краю и развожу ноги.

Она ногтями царапает мою грудь. Ее дыхание становится прерывистым, губы тянутся к моей шее. Укус. Потом она дышит, прижавшись к моей шее лицом…

Я прохожусь пальцами между ее ног, в ответ получаю тихий стон.

На мой член ложится ладонь. Трет.

—Еще… —шепчет Вика, ее бедра подрагивают.

Кружу пальцами и давлю. Трахаю ее ими, пока она не начинает извиваться. Кусает мои губы, требуя поцелуя…

Она влажная достаточно, чтобы это звучало на всю комнату.

—Леон… —взвизгивает Вика.

На ее шее и щеках красные пятна, когда я смотрю на нее, остановившись. Глаза горят возбуждением, она быстро дышит.

Я стягиваю с себя рубашку. Отойдя, делаю еще глоток шампанского.

Вика опускается на стол спиной и выгибается. Трогает грудь, стонет:

—Иди ко мне…

Я вытираю остатки шампанского с подбородка.

Из кухонного ящика достаю резинку.

Вика трогает себя, наблюдая, как я расстегиваю штаны и надеваю презерватив. На ее лице ни капризности, ни игривости. Она следит за мной, сглатывая слюну. И хватается ладонями за стол, вскрикивая от толчка.

Стол со скрипом съезжает с места.

—Господи… — всхлипывает Вика. —Да, да… еще…

Перехватив ее за талию, начинаю двигаться под новым углом. Тело в моих руках натягивается струной, и я насаживаю его на член в резком рывке, от которого Вику начинает трясти…

Она соскакивает и с похожим на плач стоном кончает.

Я вытираю со лба пот, наблюдая. И переворачиваю ее на живот, под тихий шепот Вики:

—Блядь…

Его сменяет очередной визг. Стол опять съезжает с места.

Я наматываю на кулак белые волосы, врезаясь в податливое тело.

—Леон…

Вика сопровождает удары хриплыми криками. Выгибается, когда я провожу пальцами между ее ягодиц, и дрожит, когда проталкиваю их внутрь…

Сдернув резинку, я кончаю на загорелую ягодицу.

Колени Вики подгибаются.

Лежа лицом вниз на столе, она молча дышит.

—Ты в норме? —спрашиваю я, беря из ящика салфетки.

—Да… —шепчет она в ответ.

Я вытираю ее ягодицу, говоря:

—Я в душ…

Вода смывает с меня запах секса, от которого я не получил ни хрена…

Никакого удовлетворения. Ни хрена. Ноль.