https://litnet.com/shrt/9UDD

15. Глава 14

У него в руке поднос, на лице — фирменная улыбка. Кивнув на свободный стул, мужчина спрашивает:

— Можно?

— Йес… — отвечаю ему, двигая свой поднос.

Встретить Скотта в кафе для обычных сотрудников неожиданно, но его выбор еды выглядит так, словно он отлично знаком со здешним ассортиментом.

Он одет в футболку, поверх которой на нем льняной пиджак. Наверное, это крошечная дань офисному дресс-коду. У американца его соблюдение, судя по всему, что-то на уровне офисного менталитета, ведь без пиджака я этого мужчину еще не видела.

— Как провела уикенд, Элис? — улыбается Скотт.

Он изучает надпись на моей футболке, не боясь обвинения в харассменте, а я прихожу к выводу, что Скотт, безусловно, само обаяние.

Приятный.

Он приятный, да, и я с трудом могу сконцентрировать на нем внимание.

Золотова и всего, что с ним связано, в одночасье стало слишком много в моей голове!

Салат напоминает мне опилки. Глотнув воды, я отвечаю:

— Хорошо. Спасибо, что спросил. Ты… ты часто здесь обедаешь? — пытаюсь я поддержать разговор.

Чуть осмотревшись, он поясняет:

— Да. Тайм… нет времени… а здесь быстро…

— Понятно.

Людей в кафе не так уж много, наверное, в «Миле» сезон отпусков.

— У меня есть анекдот, — сообщает Скотт с очередной широкой улыбкой. — Шутка. Хочешь?

— Окей… — бормочу я.

— Так вот, — он кладет на стол локти. — В русском алфавите есть такая буква, которая… никак не звучит. Знаешь?

— Твердый знак? — тихо предполагаю я.

— Йес. Точно. Твердый знак. Он никак не звучит. Андестенд? В вашем алфавите есть знак молчания!

Закусив губу, я улыбаюсь.

Скотт радуется как ребенок.

На смеси русского и английского продолжает:

— Это… весело. Да?

— Да…

— Окей. А теперь анекдот. Знаешь, почему французы не любят американцев и русских?

— Почему?

— Потому что одни пьют дорогой виски с кока-колой, а вторые — залпом.

Скотт смеется.

Я улыбаюсь в открытую, разумеется, от примитивности этого «юмора», да и смех американца заразительный.

— Не проси меня рассказать анекдот, — говорю ему. — Я их не знаю.

— Окей… ха-ха… значит, буду я.

— Плиз, ноу…

Его смех привлекает к нам любопытные взгляды, и хоть привычка избегать к себе внимания стала моей второй натурой, сейчас я не напрягаюсь. Я удивительным образом расслабилась.

Мы болтаем о глупостях еще минуту, после чего Скотт спрашивает:

— Какие языки ты еще знаешь, Элис?

— Испанский…

— Оу, это гуд. Я тоже его знаю… чут-чут… Знаешь, мне тоже нужен… секретарь, — объявляет он. — И переводчик. Будешь работать у меня?

— Не могу, — улыбаюсь я. — У меня уже есть работа. И Леон… на меня рассчитывает.

— Жаль, — вздыхает Скотт. — Но, если вдруг биг босс тебе надоест, я… здесь…

Я выхожу из кафе с заметно опустевшей головой. Наша болтовня расслабила меня настолько, что, вернувшись в приемную Золотова, я не сразу замечаю — в его кабинете больше не пусто.

Дверь приоткрыта.

По моим нервным окончаниям ударяет волнение. Неожиданный прилив, словно появление Леона в собственном кабинете для меня неожиданность, а это не так! Я ждала его появления с утра, и вот теперь, когда он пришел, меня встряхнуло волнением и все веселье из головы испарилось.

Я смотрю на дверь серьезно, как будто меня ударили по голове.

На улице плюс тридцать.

Мой телефон молчит, но я решаю предложить своему боссу воды. Я предусмотрительно охладила несколько бутылок в морозилке. Для него и для себя. Взяв одну бутылку и стакан, отправляюсь в кабинет Леона и, войдя, вижу, что он там не один.

Несмотря на то, что постучала, секунду чувствую себя неуверенно.