- Ничего не бойся, - произнес почему-то, снова вспоминая инцендент в машине, и нахмурился. - Я рядом.

- Я знаю, - ответила хрипло и смущенно отвернулась. - Нам... пора. Гости совсем заждались... 

- Такую красоту не грех и подождать, - сказал он и улыбнулся. Её щеки тут же зарделись, длинные ресницы скромно коснулись щек. Ангел. Истинный. Непорочный. Разве такие бывают? - Но ты права. Пора заканчивать с этим делом! 

***

Марина

Праздник был в самом разгаре. Несмотря на приближение полуночи, музыка в саду не прекращалась ни на минуту. Красиво одетые гости наслаждались «Помолвкой года», как пока еще неофициально прозвали наше с Королевым обручение. За высокими воротами семейного особняка толпилась дюжина, если не больше, любопытных репортеров, каждый из которых был готов на любые ухищрения, только бы запечатлеть на камеру виновников сего безумия. То и дело, переходя од одной группы гостей к другой, я краем уха улавливала обрывки разговоров. Всех до ужаса волновала история нашего с Артемом знакомства...

Нашего? Я тут же одернула себя и поспешила прогнать непрошенные мысли, спрятать их за фасадом невозмтимого спокойствия. Нет никаких нас. Неи и быть не может. Никогда! Есть он - Артем Игнатьевич Королев, жених моей сестры. И есть я - Марина. Просто Марина... Фальшивка и обманщица, временная исполнительница главной роли в спектакле, поставленном моими собственными родителями.

Сколько ни старалась, так и не смогла избавиться от гнетущего чувства вины. Она распускалась во мне ядовитым цветком, травила своим ароматом и убивала изнутри. Медленно. Жестоко и изощренно... Чем больше погружалась в болото лжи, тем хуже мне становилось. А когда смотрела Артему в глаза, когда видела его искреннее участие, чувствовала его украдкие взгляды, когда он думал, что я этого не вижу... Боже, мне хотелось провалиться сквозь землю; раствориться. Только бы не участвовать в этом фарсе, не врать и не притворяться.

Отойдя подальше от шумной толпы, прислонилась спиной к стволу старинного векового дуба. Закрыла глаза и попыталась выровнять сбившееся дыхание. Мысленно, уже в тысячный раз за ночь, велела себе успокоиться и не паниковать. Если не справлюсь с эмоции, выдам себя с головой. И что тогда? Как я объясню все это Артему? Что скажу родителям?

- Мариш? - Тихий до болезненного родной голос совсем близко заставил меня распахнуть глаза и встретиться с бледно-голубыми глазами напротив.

Бабушка стояла рядом, скрестив на груди руки, и осматривала меня, словно видела впервые. От ее ласкового «зайчонок» на глаза навернулись слезы, сердце сжалось, задрожало.

Как же хорошо было в детстве! Легко и беззаботно... правильно что ли. И мы тогда все были настоящими. Собой были. Открытыми и честными. А теперь...

- От кого прячешься, зайчонок?

- Что... нет, - пролепетала я, смахивая невидимые пылинки с шелкового подола платья. - Я не прячусь, просто устала немного...

- Врешь, - бабушка нахмурилась и посмотрела на меня строго, совсем как в далекие детские годы. - Причем, врешь ты не мне, Марина, а себе... Себе врешь! Да так неумело, так глупо... Зачем? Какой в этом смысл, девочка? Ради чего?

Ее слова ранили, проходились по телу острыми шипами. Вот только боль от них отрезаляла, пробуждала усыпленную смелость и будто второе дыхание открывала. Меня словно ударили куда-то в солнечное сплетение и после катастрофической нехватки воздуха вдруг резко захотелось дышать. Глубоко. Полной грудью. И я увидела себя со стороны. Окинула взглядом свою жалкую, разбитую в прах, фигурку, скривилась.