— Я не собираюсь орать в доме, где куча гостей, поэтому выскажу все здесь.

— Лер, — устало вздыхает Кир, понимая, что сейчас начнется.

— Без «Лер», раньше надо было, когда я тебя под жопу пинала каждый день, чтобы ты его нашел.

— Мы с тобой уже это обсуждали, ­— ровно отвечает он, пытаясь меня утихомирить, но это не срабатывает.

— Я сказала, что мне плевать, какие у вас там договоренности, — мой голос буквально звенит от ярости, заставляя Кира все же покорно опустить голову, и на секунду я все же замечаю мелькнувшее чувство вины в его глазах, отчего я мгновенно смягчаюсь и уже значительно тише говорю:

— Тоже мне жопаприкрыватели нашлись, — Киря согласно кивает и я чувствую зарождающееся облегчение от того, что меня наконец услышали, но отчужденный, равнодушный голос вмиг выбивает почву из-под ног.

— Не было никаких договоренностей, да и что нового-то, Лер? — я не веря услышанному, медленно поворачиваю голову в сторону Игоря и как будто его впервые вижу.

Лицо вроде такое же, те же: нос, губы, брови с заметным шрамом на правой, из нового только синяки под чуть блеклыми глазами, без свойственного им мальчишеского блеска.

Сейчас глаза Игоря будто пустые, поддернутые пеленой, делающей их почти прозрачными, напоминающими замерзший лед, и этот лед во взгляде обжигает своим безразличием, раня сильнее, чем сказанные слова.

— Что ты сказал? — неверяще шиплю я, ощущая, как наэлектризовывается воздух вокруг, а волосы на затылке встают дыбом. — То есть, по-твоему, это все нормально. Нормально исчезать почти на месяц и брать гребанные трубки. Нормально ужираться по несколько недель, это в твоем понимании жизнь?

— Лер… — все тем же бесстрастным и немного усталым голосом пытается перебить меня Игорь, но я больше не могу ничего слышать, особенно этот тон, бьющий хлеще длительного отсутствия его обладателя.

— Молчи, — рявкаю я, чувствуя, как меня начинает буквально трясти от накатившего бешенства, — ты действительно не понимаешь, что так нельзя? Или у тебя в конец крыша съехала? Ты подумал хоть о ком-то из нас? Или мы не заслуживаем твоего доверия? — язык действует отдельно от мозга, вываливая все накопившиеся обиды. — Почему в самые счастливые или и ужасные моменты нашей жизни ты всегда оказываешься рядом, но, когда дело касается тебя, ты отстраняешься, не желая делиться и исчезаешь в неизвестном направлении? Или мы с Киром тебе не друзья? Не близкие люди, — голос срывается на крик и краем глаза я замечаю, как Кир делает шаг ко мне, но я его останавливаю, — не надо, не подходи ко мне.

Я снова перевожу взгляд на Игоря и вижу безучастное выражение на его лице и абсолютное равнодушие в глазах. Внутри разжигается целое пламя, сметая напрочь остатки контроля и я не своим голосом, произношу:

— Ты гребанный эгоист, — лицо Игоря от этой фразы мгновенно заостряется, глаза темнеют, а взгляд становится колючим.

Эти метаморфозы вызывают искреннее ликование внутри.

— Да, Игорь, ты эгоист, ты хоть задумывался о своей сестре? — мышцы на его шее заметно напрягаются, выдавая раздражение и явную попытку сдержаться. — В ее положении вообще нельзя нервничать…

— Ты ей сказала? — тихо произносит Игорь, но в его голосе я отчетливо слышу нотки холодной ярости, но мне этого недостаточно, я хочу навсегда стереть с родного лица красовавшуюся на нем еще минутой раннее невозмутимость. Выбить к чертовой матери равнодушие из его взгляда и снова зажечь свойственную ему искру задора, а потому я нарочно молчу.

— Сказал? — уже громче рычит Игорь и лед в его глазах начинает трескаться, а я готова просто плясать от счастья.