- Адель, лапушка, попей водички, авось полегчает. – продолжал упрашивать голос. Нехотя я повернулась и открыла глаза. Перед глазами все разбегалось.

- Очнулась, очнулась, радость какая! – радостно зашептала старушка, обнимая и прижимая к себе мою руку.

- Ты только молчи девонька, и глазки закрой, если кто войдет. Ирод приехал, до утра пробудет. Да чтоб ему пусто было, окаянному.

Я прикрыла глаза и снова провалилась в сон.

Девушка стояла на лестнице и смотрела вниз на своего душегуба. Молодой герцог заливисто смеялся и вовсю обнимался с двумя жгучими брюнетками в весьма фривольных нарядах. После вкусного и обильного ужина они уединились в соседней с ней гостевой спальней и до самого утра оттуда доносились характерные стоны, шлепки и крики.

Адель зажимала уши руками, но легче не становилось. Как так получилось, что она стала заложницей в доме собственного мужа и вынуждена прислуживать ненавистному герцогу и его легкомысленным женщинам, накрывая стол и убирая комнату после последствий жаркой и бурной ночи, словно обычная служанка.

- Одно твое слово, и я сделаю тебя хозяйкой этого замка, будешь купаться в драгоценностях, мехах, твои холеные ручки не будут знать тяжелой работы. Но пока ты напрасно упрямишься, придется отрабатывать право жить и оставаться здесь.

- Но я замужем за герцогом, вашим кузеном, и я тоже имею право жить здесь в его доме!

- Ошибаешься. – недобро прищурился мужчина и его лицо приобрело хищное выражение. – Здесь командую я, его единственный опекун, и каждый в этом замке выполняет то, что я прикажу. Учти, мое терпение не безгранично. Как только мне наскучит твоя игра и твое упрямство, я возьму тебя сам, только предложение мое больше не будет в силе. Так и останешься до конца своих дней обслугой, исполняющей все мои прихоти.

Девушка зарыдала, и размазывая слезы кулаком умчалось в свою комнату. Закрыла дверь на задвижку, которую сама же втайне и сделала, боясь посягательств страшного герцога, и в смятении упала на кровать.

Как ей вырваться из этого ада? Она была уверена, все записки, что просила служанок передать ее отцу, уничтожались и не доходили до адресата. Девицы, бывавшие здесь в сопровождении Ксавьера ни за что не соглашались выполнить ее просьбу. Оставалась одна надежда, что отец приедет сам, чтобы навестить свою несчастную дочь. И заберет с собой.

Но дни шли, а никто не приезжал. Надежда на счастливый исход таяла с каждым днем. Лишь нянечка, старая мадам Берта, единственная, кого разрешил кузен мужа привести с собой в этот дом, поддерживала ее и всячески уговаривала не сдаваться и не мучить понапрасну свое сердце.

- Девонька моя, не открывай глаза, ирод идет. – услышала будто сквозь шум воды ставший знакомым мне голос.

- Выйди вон! – спустя пару минут раздался властный мужской окрик. В нем слышалась жестокость и злорадство, и я сразу догадалась, кто пожаловал. Но почему я слышу его наяву? Это же сон?!

Послышалось какое-то шевеление, видимо женщина покинула комнату. И наступила тишина. Я молчала и не двигалась, помня наставления пожилой женщины.

Вдруг резкая боль пронзила мою руку. Словно кто-то сделал порез ножом. Я не двигалась.

- Не дури! Я знаю, ты притворяешься, думаешь меня обмануть? Запомни, ты у меня в капкане. Стоит мне пошевелить пальцем, и я тебя раздавлю. Так что в твоих интересах меня слушаться, Адель. Даю тебе семь дней, чтобы прийти в себя и добровольно раздвинуть ноги, иначе пожалеешь, горько пожалеешь. Ты же знаешь, я свое слово держу.

Шаги удалились, а я лежала и не шелохнулась. Что со мной происходит? Где я?