Нет, я, конечно, могу, фигурально выражаясь, застегнуться на все пуговицы, отвечать короткими сухими репликами и вообще свести общение к минимуму. Только слова-слова-слова.

Но ведь слова – это тоже игра. Ты задыхаешься, когда их не хватает, на тебя нападает буквенно-словесная немота, но соавтор ведёт тебя в танго, и ты раскрываешься, внезапно вспоминая, что со словами у тебя всегда были восхитительно-инсайдерские отношения. И вот уже ты учишь его, и он тебя, и вы учитесь вместе, и кажется, что вы писали вдвоём всегда…

…А потом всё заканчивается, и ты готов отдать душу, чтобы получить хотя бы одну инъекцию внутривенных букв, но – поздно.

Так что отстраняйся, не отстраняйся, а сблизитесь вы всё равно.

Я вздохнула, глядя на сырые отбивные. Достала пачку яиц, сковородку, масло.

И уже включая плиту, подумала: а может быть, всё-таки отказаться?

Мою маму хватил бы сердечный приступ, увидь она, как я ем. Беспощадно скомкав покрывало, я поудобнее установила ноутбук, небрежно поставила перед ним тарелку с отбивными и мочёной брусникой – и устроилась в позе наложницы султана, отбиваясь одной рукой от кота.

Ладно. Что у нас из плюсов? Потрясающая история, которую я напишу с одним из лучших авторов в жанре, прославлюсь, получу гонорар втрое выше обычного, неплохую звёздочку в портфолио и бесценный опыт. Из минусов: я, похоже, собираюсь в этого признанного гения влюбиться и пару месяцев походить с разбитым сердцем.

Будем циничными: оно того стоит.

Куда меньше мне нравилось чувствовать себя обманщицей. Мне нравился Ант, хотя я знала, что у Анта была Лена. И это, мягко скажем, было нехорошо. Будь я немного порядочнее, позвонила бы, извинилась и вышла из проекта, отговорившись занятостью или здоровьем.

С другой стороны, Ант был во мне не заинтересован, а мои чувства – моё и только моё дело. А нравственными метаниями я вполне могу заняться, когда дело будет сделано, и останется только подсчитать гонорар.

Правильно? Правильно.

С этой мыслью я нахально подцепила отбивную на вилку, даже не подумав разделать её ножом, и откусила здоровенный кусок.

Ммм. Нежное белое мясо, тающее во рту, уютная коричневая корочка и потрясающе сладкая брусника. Рядом с такой отбивной ни у одного мужчины нет шансов.

И, кстати говоря, влюбляться-то рановато. Я же понятия не имею, как Ант выглядит, сколько ему лет, в каком он городе живёт, и мужчина ли он вообще. У нас, между прочим, писательская среда, у нас возможно всякое!

На секунду я вспомнила голос Анта по телефону и успокоилась. Ну хотя бы насчёт мужчины переживать не нужно.

Но он мне нравился, и игнорировать это было глупо. И молчать об этом – тоже. Ведь мы соавторы, и я должна быть искренней. Я часть грустной сказки о девочке и мальчике по ту сторону клавиатур, которые пишут одну историю и которым никогда не суждено быть вместе. И если мы не будем откровенны друг с другом, кто будет?

Вот именно. Уж лучше честно поговорить с Антом, чем игнорировать слона в комнате.

Я подхватила телефон, вошла в журнал звонков и повторила последний вызов.

Вот будет здорово, если трубку снова возьмёт Лена.

– Рэйн, – отозвался заспанный голос Анта. – Ты ещё на ногах?

Я моргнула.

– Вообще-то на диване, но… да. Девять вечера же.

– Два ночи.

Иркутск. Настоящего имени Лены я не знала: она писала под псевдонимом, как и я. Но из их переписки было ясно, что она живёт в Иркутске.

И я только что разбудила своего соавтора в два ночи. Ну я молодец.

– Извини.

– Хм?

– Что разбудила.

– Да ничего страшного. Я всё равно в аэропорту. И посадку, похоже, придётся ждать до второго пришествия.