Я сделал шаг вперед, настигая девушку, и, естественно, она отреагировала на мое приближение тяжелым вдохом, ненамеренно облизнув губы, жаждущих поцелуев.

— Нет, не стану. Ты все равно, не поверишь мне, пряник. Я лично убедился на собственном опыте ведения бизнеса и не только его, что пока сам не познаешь все ямы и дебри, слова другого будут пустышками. Меня волнует другое, почему ты ушла от меня в тот вечер?

— Потому что, Глеб, ты бросил меня. Солгал мне. Я видела то сообщение от Нины и какого содержания оно было, — разгневанная Кира все так же привлекала меня, и, вместо того чтобы прекратить воображать об объятиях, я продолжал мучить себя и испытывать на прочность. Сколько нужно времени, чтобы перестать думать о другой, укравшей мое сердце? Ответ очевидный – нисколько, потому что сам того не желал и Киру из своих мыслей не исключал. Я задумался, пытаясь припомнить то самое сообщение, послужившее для нас яблоком раздора.

— Я помню только просьбу помочь, не более, — сказал, как отрезал.

— Ха! За идиотку меня принимаешь!? — воскликнула девушка, толкнув меня кулачком в грудь. — По-твоему, я что – читать разучилась? Нина писала тебе, как скучала и ждала встречи с тобой. И что я – девчонка-соплячка, никогда не пойму, как вы оба водите меня за нос. После такого я Нину за километр обхожу, — разозлившись, Кира обошла меня и начала лихорадочно рыться по верхним шкафам, распахивая дверцы. — У тебя есть вино? Господи, я хочу прямо сейчас напиться и забыть обо всем. Бабуля моя права, пока кончать трепать себе нервы. — Напоровшись на бутылку крепкого виски, Кира откупорила крышку и залпом опрокинула ее, мгновенно закашливаясь от остроты. Я стоял и наблюдал за ее выпадом, слегка обескураженный ее порывом. Но, как только алкоголь обжег глотку Киры, она застонала и выплюнула, что не успела проглотить, в раковину.

— Стало легче?

— А-а-а, замолчи, Стацкий! Фу, гадость! Как ты можешь это пить? — с навернувшимися слезами на глазах, Кира недовольно проговорила скороговоркой.

— Когда совсем хреново, это единственное, что может утешить, — спокойно ответил я, подойдя к Кире, затем отобрал у нее бутылку с оставшимся виски. Поставил на место и закрыл шкаф. — Чтобы больше я не видел подобного, — громоподобно заявил, урезонив укором.

— Отвали, Глеб. Ты мне не муж и не парень, чтобы в чем-то ограничивать.

— Нет, — схватив ее под локоть, я встряхнул Киру, приводя в чувства, — не муж, но и не чужой. Не надо так яростно отталкивать меня, когда как сама же тянешься ко мне. Кира, хватит уже играть в обиженку. Я в таком дерьме, что не знаю, как отмыться. Есть проблемы гораздо серьезнее, чем выяснение отношений.

— Так вперед! — заорала Кира. — Да! Я – не проблема. Отпусти же меня, Стацкий. — Кира вырвалась из моей крепкой хватки, которую я сам ослабил. Пошатнувшись, она все равно отошла от меня и наставила указательный палец, практически тыча им мне в лицо. — Что ты знаешь о затяжной депрессии? А, Глеб? Или, быть может, ты знаешь, что такое терять ребенка на ранних сроках беременности, пока отец малыша носится с другой?

— Что? — на меня словно ушат ледяной воды вылили в огромных количествах. Сердце ухнуло в пятки, а душа навсегда покинула тело.

Я недоумевал, как и сама Кира, которая побледнела, напоминая мне призрака. Черт возьми, она не собиралась мне об этом говорить, но… вырвалось. Тряхнув головой, она дрожащими губами произнесла что-то несвязное, а потом быстро развернулась и рванула к дверям. Но – нет! Я теперь ее точно не выпущу из своей квартиры, пока она мне не объяснит, что происходило с ней столько времени, и почему она – единственная любовь всей моей жизни, утаила о своем положении.