– Хаосова бездна, – отдёргивает руку магистр. – Разрядом шибануло. У вас, адепт, похоже, стоит серьёзный блок. Придётся к целителям…

Его прерывает негромкий, но злой рык Рональда:

– Ферон, какого хаоса ты позволяешь себе распускать руки?

20. 9.2

– Ты о чём, Рон? – недоумевает мой преподаватель. – Проверь сам: у неё блок на центре силы.

Магистр всё ещё держит меня за запястье. И взгляд Рона, устремлённый на наши руки, говорит о том, что слова он сейчас воспринимает плохо.

Он что, ревнует?

Не припомню за ним такого. В прошлой жизни Рон сразу же утащил меня в замок и... Я краснею, вспоминая о том, что произошло, едва мы оказались в его владениях. Рон прекрасно видел и чувствовал, что я плавлюсь от каждого его прикосновения. И не стал ждать обряда. А я была так очарована им… что даже не подумала протестовать.

Нет, обряд, конечно, был проведён, но позже, когда на моём левом запястье уже горела метка истинности. Я стала его собственностью: покорной, доступной и верной.

Ревновать повода не было.

И что из этого? Получается, что я совсем его не знаю?

Выдёргиваю руку из ладони магистра Айрэнда. Мне сейчас только скандала не хватало.

– Я тоже это почувствовала, господин ректор, – спешу заверить Рона, пока разборки не зашли слишком далеко. – Было похоже на стену.

Мне очень важно, чтобы Ферон Айрэнд выполнил своё обещание и помог мне раскрыть магию. Я начинаю в него верить. Ведь именно он первым заметил блокировку.

До Рональда наконец доходит смысл того, о чём мы говорим.

– Блок? Откуда бы ему взяться? Ферон, продолжай занятия, я сам за ней присмотрю.

– Ну… зови если что. Блок – штука тонкая.

– Сам справлюсь, – недовольно шипит Рон вслед магистру Айрэнду.

Но тот уже не слышит. Он отходит к парням, которые в данный момент уже смотрят в нашу сторону, чисто для проформы создавая щиты.

– Я чем сказал заниматься? – раздражённо рявкает магистр. – Здесь не театр. Упали: пятьдесят отжиманий.

Во взглядах, обращённых на меня, появляется неприязнь. Ну да, конечно, это же я виновата в том, что им сейчас придётся глотать пыль, уткнувшись носом в землю.

– Айви, – вкрадчиво говорит Рон, загораживая своими широкими плечами остальных. – Давай посмотрим, что тут у тебя.

– Может, позже, господин ректор, – пячусь от него. – Я на занятии. И вообще… ваше внимание наносит ущерб моей репутации.

– Вот как? – глаза Рона опасно суживаются. – И из-за кого ты так тревожишься о своей репутации?

– То есть ради себя самой я не могу?

– Ты моя невеста, и, если тебя обвинят в связи со мной…

– Вы меня отчислите. Верно? Это ваша цель?

Рон неожиданно вздыхает.

– Это была бы неплохая идея, но, к сожалению… – Он обрывает сам себя и делает быстрый шаг ко мне.

Отшатнуться я не успеваю. Одной рукой Рон бесцеремонно берёт меня за плечо, вторую кладёт на солнечное сплетение.

Обжигающая волна заполняет живот и, вместо того чтобы направиться в центр силы, стекает вниз сладким тянущим ощущением. Щёки начинают гореть. Закусываю губу. Отстраниться нереально, я в руках Рона словно в тисках и при этом превращаюсь в послушную мягкую глину.

Всё как тогда, пять лет назад, и даже хуже, потому что в сегодняшнем невинном теле просыпается память о том, чего с ним ещё не происходило: о тех полётах, в которые отправлял меня муж, проникая до самых глубин, присваивая, заставляя кричать.

Выгибаюсь в пояснице. Сдерживаю стон. Расширенные зрачки Рона опасно приближаются. Он тоже чувствует? Или ему передаётся моё состояние? Горячее дыхание касается моих губ. Сердце пускается вскачь. В ушах шум из-за пульсации крови.