– Да, Роана? – недовольно шикнул на нее Мариус.

Рабыня залепетала, что в гостиной его ждет… то ли гость? То ли гости? Он так и не понял. Но тяжело вздохнул, бросил прощальный взгляд на потайную дверь, скрывавшую за собой Мэллин. И отправился на первый этаж, к неизвестному гостю. Или гостям.

Им оказался поставщик приятно пахнущих трав, которые Мариус использовал в создании своих масел. Кроме военной карьеры у него было небольшое дело – лавка в столице. Его масла очень высоко ценили красотки-змейки из высшего света. Но сейчас ему было явно не до того, чтобы решать проблемы с лавандой, которая перестала цвести. Мариус выслушал поставщика, откланялся и отправил его домой. А сам, предвкушая ночь страсти, ушел в собственные покои. Чтобы приготовиться к встрече с Мэллин.

Конечно, Мариус мог ввалиться в ее покои, как захватчик. Не переодевшись даже, не сняв сапоги. Просто грубо наброситься на нее, стиснуть ее бедра, раздвигая их для себя, и взять девушку. Но… отчего-то претило такое. И он сбросил дорожную одежду, направился в ванную, где решил охладиться ледяной водой. Чтобы освежить тело и разум. Но это не помогло. Хотя вода хрустальными каплями блестела на его теле и волосах, разум и тело горели. От гнева на Мэллин, за то, что она не сохранила свою невинность для Мариуса. От желания коснуться ее юного тела. От жажды впиться губами в ее нежные губы, смять их, прикусывая до крови, и слизать своим заостренным змеиным языком всю кровь до капли… Внутренний змей бесновался при одной мысли о Мэллин, и даже становилось немного страшно. Что будет, если контроль ослабнет и змеиная сущность полностью вырвется на свободу?

– Я же порву тебя, девочка… – со стоном проговорил Мариус, вылезая из ванной.

Он надел на себя тонкие черные шелковые брюки. Рубашку надевать не стал. Ни к чему она. Сделав глубокий вдох, в очередной раз попытавшись успокоиться, он направился к покоям Мэллин. Рабыни как раз должны были закончить с подготовкой девчонки.

***

Мэллин вздрогнула, услышав, как открывается дверь. Рабыни как раз заканчивали суетиться вокруг нее. Они надели на нее белоснежное платье из летящей ткани с разрезами на юбке. Ничем не лучше одежд невольницы на рынке! Ведь через тончайшую ткань, лежащую складками, явственно просвечивалась грудь и потемневшие, напряженные после горячей воды соски.

Мэллин обернулась, встречаясь взглядом с Мариусом. И невольно отступила на шаг. Рабыни, словно вспугнутые пташки, поклонились и поспешили удалиться. А они остались наедине, она и этот змей… Обнаженный до пояса, он выглядел еще более впечатляюще, чем в первую встречу. Капельки воды сбегали по его сильному телу. Будто манили проследить кончиками пальцев эти блестящие дорожки по загорелой груди, по рельефному прессу к поясу брюк… Мэллин облизнула пересохшие губы и снова метнулась взглядом к лицу Мариуса. Его глаза сверкали каким-то недобрым огнем. Чтобы не выглядеть совсем уж робкой, запуганной пташкой, она дерзко вздернула подбородок:

– Спасибо за платье, но без рабынь я справилась бы! Не люблю, когда меня трогают чужие руки!

Мариус подошел ближе к Мэллин, двигаясь бесшумно, как змея. Ему казалось, еще немного – и перевоплотится в змея, и обовьет ее своим хвостом. Не давая сдвинуться с места. Впрочем, он так и поступил сейчас, хоть и в человеческом облике, оказавшись от Мэллин на расстоянии выдоха. Его горячее дыхание обожгло ее шею, когда Мариус склонился над ней. И шепнул на ухо, прихватив мочку своими губами:

– Я тебя спрашивал, рабыня? Твое дело – принимать. Принимать все, что твой господин сочтет нужным тебе дать.