Мама переводит ошалелый взгляд на меня и получает такой же в ответ.

— Кил, что ты несешь? — спрашиваю и пересаживаюсь ближе к матери, пряча ее руки под столом. На наше весьма шумное выяснение отношений начинают реагировать немногочисленные гости заведения.

Мама надевает очки на глаза, чтобы скрыть взгляд зверя, и шумно дышит, стараясь успокоиться.

— Мы уходим, — заявляет она и тянет меня к выходу, сшибая плечом довольного Кила.

— Что ты задумал? — бросаю ему на бегу.

— Скоро увидишь, — хмыкает он и посылает мне воздушный поцелуй.

Мама на улице не может справиться с эмоциями, и я вижу, как по ее телу пробегает волна. Она буквально в шаге от оборота. Хватаю ее сумочку и нахожу трясущимися руками ключи от машины. Помогаю ей забраться на заднее сиденье, а сама сажусь за руль. Хорошо, что стекла тонированные, и прохожие не видят крупную рыжеватую волчицу на заднем сиденье, что дерет в ярости дорогие кожаные сидения папиной тачки.

Подъезжаю к дому и не могу сдержать возглас отчаяния: папа уже дома. И у меня снова огромные проблемы. Подъезжаю максимально близко к гаражу и жду, пока отец первым загонит свой черный джип внутрь. Он, улыбаясь, направляется к водительскому месту порше, но, рассмотрев меня за рулем, мрачнеет.

— Мелиса, кто разрешил тебе взять мою машину? И почему ты не дома? И где мама?

Я приспускаю стекла, показывая ему то, что творится сзади.

— Милая, — стонет отец, заглядывая в окно, — как же так? Это же порше!

Волчица стыдливо прячет глаза и бьет себя по ногам хвостом.

— Это ты мать довела? — обращается он ко мне.

— И да, и нет, — отвечаю уклончиво. — Пап, я загоню машину в гараж, а то мама выйти не может и одежда в клочья.

Отец отступает и контролирует, как я заезжаю. Сзади доносится мамин виноватый голос:

— Мэл, сбегай за халатом, пожалуйста. А потом поговорим в гостиной.

Я киваю и сбегаю, оставив родителей наедине.

Спустя полчаса окна в доме звенят от оглушающего папиного ора. С выдержкой у него будь здоров, поэтому мебель остается целой. Мама ходит из угла в угол, порыкивая.

— Как? Как ты могла до такого опуститься? Неужели все наши старания напрасно? Сколько мы учим тебя, воспитываем. Все напрасно! Ты не просто отказала Альфе, ты еще и предложила себя Килу. Немыслимо!

— Пап, пойми, я думала, все будет иначе. Я не знала о том, что происходит на его вечеринках. Метка скоро выветрится. И я больше не подпущу Кила к себе, — оправдываюсь, давясь слезами. Мама заламывает руки, поглядывая то на меня, то на отца.

— И что он имел в виду, когда сказал, что вы поженитесь? — вспоминает некстати.

— Не знаю. Думаю, очередная идиотская его шутка.

— Не шутка, — вдруг произносит папа, что-то вспоминая. — Его отец сегодня намекал на родственное сближение, а я и не понял, к чему он клонит. Думал, куда уж ближе: мы ведь и так родственники!

— Папочка! — я не сдерживаюсь и захожусь в плаче. — Не отдавай меня ему! Только не Килу! Я готова принять любое твое решение и обещаю не перечить. Но только не с ним! Он ужасный! Грязный, развязный. Ему нужны девушки на один раз… Пожалуйста!

— Мелиса, прекрати! — папа тяжело вздыхает. — Я не собираюсь отдавать тебя в руки этому отморозку. Мы вообще сведем общение с этим семейством к вынужденному минимуму. Но они могут нам серьезно подгадить, если пустят слух, что ты официальная невеста. Крайне сложно будет отмыться от двух расторгнутых помолвок, понимаешь? Еще и метка эта!

— Понимаю, все понимаю. Я буду сидеть дома, сделаю все как надо. Только бы избавиться от него и его метки.

— Совсем запереться в четырех стенах не выйдет, — качает головой отец. — Учебу никто не отменял, да и предстоящее торжество у Альфы — то еще испытание. Надо взять себя в руки и продумать, что именно мы будем говорить окружающим на вопросы о помолвке Кила и Мелисы.