Черт, я должен стараться сильнее, а она – не быть такой непосредственной и милой.

– Что это? – пялится на дверцу каморки, куда я ее привел по лестнице, ведущей с летней кухни.

– Открой, – предоставляю ей эту честь, посмеиваясь про себя.

– Не поняла. Зачем? Там что? Банки с огурцами?

– Лучше, ты будешь рада.

Глядя на меня с выпученными от предвкушения глазами, Вероника открывает дверь и долго молчит.

– Не веришь своему счастью? – подначиваю ее, наклоняя голову прямо к уху, прядка волос щекочет нос, а ее свежий запах пробирается туда, куда ему не положено. Беспокоит. Отстраняюсь от греха подальше.

– Не верю, что ты скрывал, что здесь есть настоящий туалет! С настоящим унитазом! Я такого натерпелась, пока… пока… Нет, ты реально думаешь, что это смешно?! – ожидаемо взрывается она гневом.

– Напоминаю, что у дедушки сломана нога, а не оторвало уши, – ржу над ее возмущенным видом. – Можешь спокойно ходить в него ночью. Здесь есть даже свет и сливной бачок. Работающий.

– Ты когда-нибудь дошутишься, Баров, – предупреждает меня, шипя как змея, а потом начинает бурно дышать. Успокаивает саму себя.

– Для тебя мой камеди-клаб бесплатно, – скалюсь, обнимая ее за плечи. – Пойдем уже спать, а? Устал бегать за тобой по всей округе.

9. Глава 9

Вероника

Всё это время в убогой деревенской избушке был самый настоящий туалет с освещением! Цивилизованный, беленький унитаз с возможностью нажать на ручку и слить воду. И Баров от меня его скрывал! Знал, что доставит мне максимальный дискомфорт, и сделал это!

Мстительный зараза. Издевается вовсю. Давит на больную мозоль.

Ну что поделать, не буду отрицать, люблю я, когда удобненько, когда имеются все блага цивилизации, я никогда не жила в плохих условиях. Никогда не терпела неудобств. Родилась с золотой ложкой во рту. Да что там? С целым золотым сервизом. Моя жизнь – сплошной люкс. Другого я не хочу и всегда прямо об этом заявляю. Изматывающий деревенский быт – настоящее испытание на прочность.

И мало мне езды на телеге, после которой мои бедные косточки до сих пор болят, мало мне противной селедки с луком и картошки, которая жжет пальцы, хотя на вид кажется холодной, мало мне ледяной воды на голову, так Баров решил добить меня окончательно!

Ну ничего-ничего, я это запомню, шутник ты недоделанный… Отомщу, когда ты не будешь ждать и потеряешь бдительность. Принимаю равнодушный вид, он не должен догадаться, что мстя моя будет страшна. Стоим в закутке, всё еще не заходя в жилое помещение. Там нужно будет принимать решение о том, как нам вместе спать, а я хочу оттянуть этот момент как можно дольше. Трусиха какая-то, в самом деле.

Посматриваю на дверь, потом бросаю робкий взгляд на Арсения.

– Так что там со спальным местом? – перехожу к насущному вопросу. – Сколько в доме кроватей?

– Сколько бы ни было, у нас будет общая, – скалится, подходя ближе, напирает и давит.

– Настроение у тебя, я смотрю, боевое, – складываю руки на груди, наблюдая за игрой теней на лице Барова.

Ветки колышутся за окном и создают мрачную атмосферу в темном помещении. Сглатываю. Калитка противно скрипит. Страшно как-то становится, жутковато. Так обычно начинаются фильмы ужасов. Осталось только собакам завыть, и я прыгну к бывшему на руки в поисках спасения и защиты. Может, этого он как раз и ждет?

– А ты какая-то нервная. Исаева, от случайного перепиха еще никто не умирал, – вдруг ошарашивает он меня.

– Что?! – расширяю глаза, тут же забывая про свои страхи. – Что ты сказал?

– Давай не будем притворяться, что все события сегодня не были просто прелюдией, – наглая ухмылка расползается на лице.