– Ты права, – кивнул Максимилиан и вздохнул. – Начну с того, что изначально мой род носил фамилию эрг Тион. Но мои предки утратили магию пространственного перемещения – сколько я ни пробовал, я не могу построить порталы. – Владыка взял какой-то артефакт с полки, куб с множеством граней, и начал их переворачивать, словно эти действия помогали ему пережить эмоции. – Раманскими мы стали после того, как истинный род Раманских ушёл в другой мир, точнее, мой предок был их дальним родственником, но не прямым наследником.

– Значит, ты потомок двух великих родов?

– Боюсь, там не два, а больше, – хмыкнул Владыка и вздохнул. – Дело в принцессе эльфов. Она была избранной короля Рамании… тысячу лет назад.

– Тьма вознамерилась забрать эльфов?

– Да, но неизвестно – куда. Если бы в другой мир, он бы смирился, но никто точно не знает, куда и кого забирает тьма – возможно, в пустоту. Любовь короля была настолько сильной, что он решил переместить свой народ, разбить множество семей, лишь бы она была счастлива.

– Любовь бывает настолько…

– Сильной?..

– Губительной, – закончила я фразу. – Неужели влюблённый готов пожертвовать всем ради возлюбленной?

Максимилиан посмотрел на меня серьёзно.

– Раньше я думал, что нет.

Говорил ли он обо мне или об Айрис, я не понимала, но сглотнула, не зная, что ответить на это. Вдруг осознала, что судьба фейри меня волнует уже гораздо меньше, чем судьба драконов и в частности одного конкретного. Предала ли я себя? На глазах выступили слёзы. Я вдруг чётко осознала, что бывают моменты, когда в тебя пробирается малодушие. Когда ты становишься не великим правителем, любящим свой народ, а обычным слабым человеком, подверженным людским страстям. И в частности – любви.

– Это так печально, – тихо ответила я. – Получается, король Рамании тогда тоже ушёл?

– Он был первым, кто покинул Райвим.

– А эльфийка?

– Через три года вышла замуж.

– Она не влюбилась в ответ?

– Не знаю, – покачал головой Максимилиан.

Мы говорили тихо, каждый словно ставил себя на место этих двоих. Мне тяжело понять эльфийскую принцессу. Она ведь не человек, она была способна уйти за королём, но предпочла остаться, а он пожертвовал своей привычной жизнью. Неудивительно, что оставшиеся драконы пошли против воли своего короля, потому что он первый предал их.

– Как эльфы отгородились?

– Насколько знаю, у них появился артефакт, созданный усилиями трёх народов – драконов, эльфов и… гномов. – Он внимательно посмотрел на меня. – Твой род был к этому причастен, Купава.

Ремесленники-артефакторы… Бабулин род, конечно.

– И это причина, по которой я тебя позвал, – уже по-деловому отозвался Максимилиан и отложил куб обратно на полку, встав напротив меня и сложив руки на груди. – Я не знаю, что это за артефакт, каждый род забрал свою долю разработки. Эрг Тионы занимались портальной частью этого артефакта, гномы – конструктивной, а эльфы добавили свою особую магию. Нужно, чтобы леди Энштепс покопалась в архиве своей семьи и нашла чертежи. Как ты понимаешь, меня она вряд ли захочет слушать.

Меня словно ушатом холодной воды окатили. Вот значит, зачем Максимилиан позвал меня сюда… а я уже выдумала себе разного. Начала грезить о романтике.

– Да, конечно, я сделаю всё возможное. Но зачем?

– Я пришёл к выводу, что ты права, Купава Даорг, – грустно улыбнулся Владыка. – Ты ставила мне в упрёк бездействие. Я подумал, что один не справлюсь, а подвергать опасности остальных драконов, за которых несу ответственность, не могу. Я боялся, что ты заставишь меня сделать выбор между тобой и моим народом, не Раманией, а драконами.