В горле пересохло. Это было почти признание… почти. Оставалась маленькая деталь, крошечное уточнение – вдруг он оговорился?

– Я? Разве не Айрис?

Зрачок его величества вытянулся. Он сделал шаг ко мне, нависнув сверху, и, приблизившись к губам, отчеканил:

– Хватит уже сегодня упоминать её имя.

– Я…

Договорить не успела – Максимилиан накрыл мои губы поцелуем, схватив за запястья и положив мои ладони на свои плечи. Подхватив на руки, он усадил меня на стол, продолжая терзать губы – так сладко, что у меня закружилась голова, и лишь боль – разряды от помолвочного браслета – не давала полностью отдаться чувствам. Но я терпела, просто самозабвенно целуя его величество в ответ.

– М-м… – застонала я, когда боль в запястье уже стала невыносимой, и Максимилиан отступил, бросив взгляд на мою руку.

– Больно?

– Немного, – прикусив губу, отозвалась я.

– Прости, это я виноват: не сдержался.

– Нет, не ты, – покачала я головой и посмотрела в глаза с вертикальными зрачками. – Я сама этого хотела. Макс, скажи… а когда ты смотришь на неё, твой зрачок тоже становится вытянутым?

– На кого, Купава?

– На Айрис.

Мужчина сжал губы и прищурился.

– Ты так часто произносишь её имя, что ещё немного, и мне начнёт казаться, что ты не меня к ней ревнуешь, а её – ко мне. Перестань. Разве я сейчас не показал тебе, что сделал свой выбор?

– Не уверена, но это неважно, – ответила я и притянула к себе Владыку. – Ты мой, Макс, – прошептала тихо, прижимаясь так, чтобы между нами не было и сантиметра свободного пространства. – Ты мой! И не можешь быть ничьим другим.

– Собственнические нотки, ваше высочество?

– Я серьёзно, – тихо повторила я. – Я тебя первой встретила. И никому не отдам.

Макс вновь провёл губами по моим, я почувствовала отголосок боли в браслете и тихо застонала.

– Если бы кто-то сразу согласился на моё предложение, то не пришлось бы сейчас терпеть боль. Возможно, мы бы находились уже где-то за дверями нашей спальни.

Кажется, вспыхнули даже уши. Его величество негромко рассмеялся и поцеловал… на этот раз в щёку. Я затрепетала, продолжая непозволительно близко прижиматься к королю.

– Если бы кто-то согласился сразу, то его бы заперли птицей в золотой клетке, – парировала я.

– В этом ты права, – повинно согласился Максимилиан и заправил прядь волос мне за ухо. – Ты изменила меня, Купава Даорг.

– Значит, в прошлый раз ты говорил обо мне?

Максимилиан кивнул, подул мне на нос, так что я инстинктивно поморщилась, и отошёл в сторону, как-то быстро отвернувшись к стеллажу. Мне стало холодно без его объятий, а Владыка отчего-то слишком заинтересованно начал разглядывать книги на стеллаже, вернувшись к прерванному разговору:

– Я не хочу причинять вред своему народу. Драконы и так слишком много пережили, всем нам приходится скрываться, сдерживать силу… было сложно. До сих пор сложно. Но…

– Но тьма вернётся, – тихо закончила я. Тело сладко изнывало от прерванных поцелуев, которые невыносимо хотелось продолжить, но я пыталась унять реакцию тела. Интересно, с Максом сейчас то же самое? Поэтому он отвернулся? – Теперь, после того что узнала, понимаю, что она действительно не несёт зла. Но для меня всё ещё удивительно, что фейри не из нашего мира, – пробормотала я и покачала головой. – Падение Бриоля неизбежно после ухода фейри, но я не могу подвергать опасности остальной мир, сражаясь за народ, который даже не был коренным для этого мира.

– Я надеялся, что тьма ограничится тем, что сама принесла нам – малым народцем из Бриоля, но… тьма внутри источника магических существ – это уже предпоследняя стадия, – теперь Максимилиан взял рукописный дневник, открыв его ближе к концу. Мы вместе вчитались в строчки, точно описывающие то, что я сегодня увидела в заповеднике. Владыка отошёл, опершись о стол. – Я долго закрывал на это глаза, отказывался верить в угрозу тьмы, думал, что она лишь в окрестностях Бриоля, но если она добралась до живых существ Рамании… шанс, что пострадают не только фейри, увеличивается.