– Да я тебя умоляю, какое повреждение! Это пустяк!

– Хватит мне тут глаза закатывать!

– А что, я должен, как последний кретин, в истерике биться? Из-за какой-то царапины?

– Все. Пойдём, – хватаю его ладонь, крепко сжимая, и тащу обратно к машине.

– Не, ну если со всеми удобствами… – ерничает он, переплетая наши пальцы, а я даже не успеваю отреагировать, – тогда я согласен.

Теперь уже он тянет меня за собой. Заботливо усаживает, включает подсветку.

Послушно достает аптечку из багажника, позволяет мне по-хозяйски в ней покопаться.

Пока я осторожными плавными движениями оттираю кровь с кожи и прохожусь антисептиком, Роберт не сводит с меня завороженного взгляда.

Наши лица довольно близко друг к другу, меня это немного нервирует. Роберт не один из равнодушных пациентов, спокойно ожидающих окончания процедуры. Он меня гипнотизирует, разглядывает, скользит заинтересованным плавным взором по моему лицу, дотошно изучая каждую черточку.

– Ну вот теперь я спокойна, – освобождаю его руку, но мужчина не спешит отодвигаться – даже, наоборот, подается еще немного вперед, наклоняясь.

– Спасибо. Благодарен. А в лечение больше ничего не входит?

– Не входит, – роняю я насмешливо, укладывая ладонь Роберту на грудь – он придвинулся недопустимо близко.

– А лечебный поцелуй смог бы мигом поднять меня на ноги, – он всего лишь шутит, но воздух в салоне мгновенно электризуется. – И еще очень хочется заблокировать двери и украсть тебя.

Я даже позволяю себе рассмеяться от такой наглости.

– Сначала женись. А уж потом лечебные поцелуи, – весело отмахиваюсь я, шуткой отвечая на шутку.

Тут нас ослепляет светом фар проехавшей рядом машины.

– Ммм, – невозмутимо реагирует Роберт, прилипая жадным взглядом к моим губам. Что-то животное мелькает в его глазах. Хищное. – Делаешь мне предложение?

– Вообще-то я…

Договорить не успеваю. Рядом со мной резко распахивается дверь, и боль обжигает плечо. Неизвестная сила настойчиво тянет меня из салона. Уже оказавшись на улице, я поднимаю пылающий диким возмущением взгляд, и… воздух застревает в легких.

– Это ты так с работы едешь?! – летит от Аяза свирепое замечание.

Он в бешенстве.

Вглядываюсь в его злющие глаза, не в силах найтись с ответом.

Обычно я за словом в карман не лезу, но Аяз застал меня врасплох: ситуация двоякая, со стороны я действительно выгляжу странно.

Неосознанно улавливаю тихий хлопок сбоку, и это приводит меня в чувство.

– Ты мне сейчас руку вывихнешь, – заявляю я с нажимом, но достаточно тихо, чтобы не привлекать внимания прохожих, и пытаюсь вырваться.

– И что это мы здесь делаем, пташки? – голос Аяза звенит возмущением.

– Разговариваем, – доносится до нас глубокий голос. Ох, нет! Это был не хлопок, это Роберт вышел из машины, тихо прикрыв дверь.

– А я не к тебе обращаюсь, – продолжает кипятиться Аяз.

– Разумеется, не ко мне. Ко мне так не обращаются.

Жених округляет глаза и поворачивается в мою сторону, опять дергая на себя:

– Я тебя спрашиваю, это что такое. С мужиками катаешься? – выходит крайне зловеще.

– Ну не с тобой же ей кататься, – вновь настойчиво влезает Роберт, и я громко сглатываю. О-оу…

Аяз снова реагирует:

– Слушай, ты б ехал отсюда, а, по-хорошему.

– Подождите! Подождите! – в панике перевожу растерянный взгляд с одного на другого и наконец мне удается вырваться. – Аяз! Перестань! Зачем так грубо? Простите, – обращаюсь уже к Роберту, – это недоразумение…

Глупо, конечно, оправдываться, но я не знаю, что еще сказать.

– Да я так и понял, – насмешливо соглашается Роберт, оглядывая соперника. – Недоразумение.