— Успокойтесь, пожалуйста, и дослушайте.

Я прикрыла глаза. Кивнула. Нервы сдали в самый неподходящий момент, но слов было уже не вернуть. Опять извинилась, хоть виноватой себя не чувствовала.

— Про вино в холодильнике я ничего указывать не буду. Но в следующий раз постарайтесь, пожалуйста, чтобы во время визита органов опеки алкоголя в зоне видимости не было. Тем более в жалобе указано на проблемы с этим.

— Да знаю я, от кого эта жалоба, — сказала тихо. — У меня нет проблем с алкоголем и никогда не было. Ни у меня, ни у кого-либо в нашей семье. Я люблю своих детей, Любовь Ивановна. Сделайте, пожалуйста, в своих бумагах пометку об этом. Для детей ведь не только письменный стол важен и количество игрушек. — Я решительно посмотрела инспекторше в глаза. — Детей я не отдам. Пока я жива, они не пойдут ни в детский дом, ни в чужие семьи. У них есть семья, и эта семья — я.

— Я буду обсуждать вашу ситуацию с руководством. Пока рекомендую вам исправить текущие проблемы. У каждого ребёнка должно быть своё спальное и рабочее место. Также я не увидела у вас ни велосипедов, ни самокатов. Дети подвижные, и им нужно проводить время активно. Обратите на это внимание.

Когда она ушла, облегчения я не испытала. Бестолково осмотрела прихожую, на автомате поставила на место сандалик Даши, который сама же и задела.

Купить стол, велосипед, самокаты. Устроиться на работу, не пропускать сад, а ещё неплохо бы выйти замуж, чтобы создать для детей полноценную семью. Желательно сделать это всё в ближайшее время.

Накатившую апатию сменили злые слёзы, их — ярость.

— Тётя Еся… — Костя вышел в коридор. — А эта…

Его перебил дверной звонок. Вернулась, что ли? Что ещё?! Начнёт говорить про летний отдых или, может, что-нибудь насчёт нашей совместной ванной?!

Провернув ключ, я распахнула дверь и остолбенела.

— Поговорить надо, — с порога заявил Азаров.

***

Волосы у него были слегка растрёпаны, взгляд тяжёлый. Стоял он, опираясь на стену плечом, и смотрел так, словно не он неожиданно нарисовался у меня на пороге, а я у него.

Костя чем-то зашуршал, и это вмиг заставило меня опомниться.

— Не о чем нам говорить. — Я попыталась закрыть дверь.

Михаил оказался быстрее — толкнул обратно. Взгляд его скользнул мне за плечо. Сандалии Даши… Увидел?

— Не о чем нам говорить! — рявкнула я и с не пойми откуда взявшимися силами захлопнула-таки дверь.

Сердце бешено стучало в висках, дыхание сбилось. Заперла квартиру под непрекращающийся звонок в дверь и только после этого вспомнила о трудовой, об увольнении и том, что дела мне нет до того, что думает Азаров насчёт детей.

— Это кто? — спросил Костя.

— Да так… Никто.

— Почему ты тогда не открываешь?

— Потому что…

Мобильный звякнул. Не договорив, я взяла его и тронула экран.

Настойчивый мерзавец! Что ему вообще от меня надо?! Хотела было написать в ответ, чтобы катился к дьяволу, но сообщение было не от Азарова.

«У вас имеется задолженность по ипотечному кредиту…»

Дочитала сообщение до конца и пришла в ярость. Что?! Задолженность по ипотеке?! Сразу же набрала Антона, только его телефон оказался выключен. Набрала ещё раз — то же самое. В дверь опять позвонили, телефон снова звякнул.

«Сеня, мне нужно с тобой поговорить». — На этот раз сообщение было действительно от Азарова.

«Иди к дьяволу!» — написала я с чистой совестью и положила телефон на тумбочку.

Надо ехать к Антону. Причём срочно. Если он не платит за ипотеку… Об этом лучше не думать.

Как бы ни было неловко снова обращаться за помощью к Соне, сделать это пришлось. Не тащить же детей к Антону! А других вариантов по-прежнему нет.