Еще я пила воду, перед самым приходом мужа. Я в принципе стараюсь пить много воды.
И… и все. Больше я ничего не пила. Точно.
Самое ужасное, я вспоминаю, что толком не ела почти с самого утра!
Мы позавтракали с Антошей, он был раздражен, встал явно не с той ноги. Накричал на меня из-за того, что бекон сильно пережарен. Правда, потом извинился. Ну так, очень сухо. Сказал ждать его вечером, позже обычного. Я и ждала.
Днем времени есть не было – перехватила остаток каши Сашулькиной. Мы с ней долго гуляли. Вернулась, накормила дочь обедом. Самой есть опять не хотелось, ну я и не стала мучиться. Вообще, я считаю, есть нужно тогда, когда есть желание! А через силу… Потом мы с Сашей играли.
Я уложила ее на дневной сон, читала журнал по экономике – надеялась, что все-таки выйду на работу, когда дочка в садик пойдет, потом, няня же уже есть, можно выйти даже раньше. Муж, конечно, меня всем обеспечивал, но… Я реально хотела работать, мне нравилась моя работа и был потенциал. Тот же Корсаков всегда меня хвалил.
Даже когда я его предала, похвалил, сказал, что слила именно ту информацию, которая была самой важной. Молодец, мол, соображаешь…
Почему мне так мучительно стыдно?
Так. Стоп. Опять мысли скачут как антилопы по саванне.
Я думала о чем? О том, почему я веду себя так неадекватно!
Может, у меня галлюцинации от голода?
Машина резко тормозит.
Моя голова приподнимается, и я стукаюсь о подбородок Корсакова.
Ойкаю, и смотрю на его лицо. Он смотрит на меня. Серьезно. Но вокруг глаз все равно те самые лучики.
Счастливый и веселый. Не похож он на счастливого и веселого. Уставший, злой лев.
- Что мне с тобой делать, несчастье моё?
- Я не ваша… - говорю заплетающимся языком.
- Я в курсе. – отвечает он и бормочет сквозь зубы еще что-то. Тихо-тихо!
Но… Я могу поклясться, что слышу – «это мы еще посмотрим» …
Интересно, о чем это он?
***
Бывший шеф выносит меня из машины на руках. Накрывает чем-то теплым, я понимаю, что это его пальто. Сам в костюме, а на улице не май месяц, между прочим! Конечно, сильного мороза нет, но…
Я беспокоюсь за него. Подхватит простуду…
Стоп. Я беспокоюсь за Корсакова? Хм, похоже я и правда не в себе! Мне за себя надо беспокоиться…
Несет меня, словно я легкая как пушинка. Идет быстро, но аккуратно, чтобы не поскользнуться.
Перед нами яркая вывеска известной клиники. Дорогой клиники.
Я знаю, что Корсаков финансировал строительство этого здания и ее открытие. И еще деньги переводил в благотворительный фонд. Я тогда так восхищалась им, думала, реально на добрые дела. А Антон потом рассказал, что это стандартная схема отмыва больших денег. Весь бизнес на этом стоит. Увы…
Не будем о грустном.
Почему клиника открыта? Разве они работают по ночам?
Видимо, работают.
Нам открывает дверь молодой медбрат, или даже врач, я не вижу, что написано на бейджике.
Корсаков заносит меня внутрь.
Парень, который открыл, показывает дорогу.
- Сюда, пожалуйста, проходите, Александр Николаевич, смотровая готова, Товий Сергеевич сейчас спустится, сестра уже там.
Товий? Какое интересное имя.
Я вдруг спохватываюсь – почему Корсар меня все время таскает? Я вообще-то могу сама идти!
- Может, вы меня уже поставите? У меня с ногами все в порядке.
- Неужели? Ты три раза чуть сознание не потеряла за последний час. «Все в порядке». Потом тебя от пола отскребай!
- Не надо меня… отскребать…
- Тогда молчи и подчиняйся. Ясно?
Вздыхаю. Ясно. Включил тирана.
Я помню, как он это делал, когда мы работали вместе.