Мы примолкаем. Уля переваривает услышанное, причем по лицу видно, что в её голове плохо представляется фотограф-похититель. Даша же так широко улыбается, что на щеках появляются ямочки. Ситуация её крайне забавляет.

— Мне кажется, ты неправа. — Улька пожимает плечами. — Вова — идеальный мужчина. Он тебя на руках был готов носить, любой каприз исполнял. А ты послушалась какого-то фотографа и перечеркнула всё, что у вас было.

— Да перестань, — осекает её Дашка. — Разве Анюта не может быть счастлива?

— Она сама не понимает, от чего отказалась, — скрипит зубами Уля.

Странно, обычно всё ровно наоборот. Даша — очень семейный человек, который мечтает воспитать пятерых детей, а уж женитьба для неё — идея фикс. Любого потенциального кавалера Дашка представляет в роли супруга. Если ей нравится увиденное — соглашается на отношения; нет — убегает куда подальше.

Улька же, напротив, оторва. Короткие платьишки, высокие каблуки, случайные знакомства. Для неё нет ничего тоскливее постоянства.

Но сегодня подруги меняются местами. Они ругаются, спорят, и мне остается только откинуться в кресле и подливать себе вина.

Почему-то грусти нет, как и радости. Вообще ни единого чувства. Я как пустой кувшин: что туда нальешь, тем и заполнюсь.

А поздним вечером, когда девочки давно разошлись по домам, мне звонит человек, о котором я даже думать не хотела.

Дмитрий Кондратьев.

Я сумрачно смотрю на телефон. Десять секунд. Двадцать. Тридцать. Этот настырный индюк не собирается сдаваться.

— Привет, — его голос с хрипотцой звучит очень соблазнительно.

На мгновение я даже отвлекаюсь от своей ненависти к нему.

— Привет, — отвечаю скупо.

— Я должен перед тобой извиниться.

— Правда? — спрашиваю ехидно. — Хм, за что это?

— За то, что повел себя как последний австралопитек, когда упёр тебя с торжества. Мне не хватало только дубины. В своё оправдание скажу: я хотел как лучше. Не потому, что мне не нравится Суханов, или я желаю ему зла. Просто он тебе не подходит. Ты сама это знаешь, иначе бы ломанулась к своему прокурору, как только я отдал тебе телефон. Но ты осталась. Значит, я был прав.

Так себе оправдание, если честно. С другой стороны, его слова вновь что-то задевают в моей душе. Мне хочется злиться на него, но внутри нет ярости. Только… благодарность. После трех бокалов вина голова такая ясная, словно все ненужные мысли стерты ластиком.

— Всё нормально. Мне почти не хочется тебя убить. Но задаток попрошу вернуть.

— Эй! Я с тобой даже договор на оказание фотоуслуг не стал заключать, полностью доверившись тебе. А ты задаток требуешь, жадная корыстная женщина!

— Ничего не знаю, — стараюсь говорить строгим голосом, а губы сами расплываются в улыбке. — Требую возмещения морального ущерба, и все такое.

— Без проблем, — усмехается Дима. — Я ещё парочку снимков скину. Назовем фотосессию: «Блудная невеста». Вот ты крутишься у зеркала, вот прыгаешь в мою тачку, вот гордо восседаешь посреди шоссе. Романтика!

— Пошел к черту! — а сама начинаю хохотать.

— Давай встретимся, Ань… — голос становится серьезным. — Позволь мне извиниться по-человечески. Ты можешь не верить, но я недоволен собой. Зол на себя за то, что лишил тебя выбора. 

«Откажись», — шепчет внутри нечто разумное.

«Согласись!» — бурлят во мне три бокала вина.

— Уговорил. Называй место и время.

— Направлю координаты сообщением, как только решу, куда мы пойдем, — смеется он, а я удивленно хмыкаю.

Ну, определенности от Кондратьева ждать незачем.

И это мне даже нравится.

4. Глава 4. Миллион алых роз

Кто способен нагрянуть в гости к девяти утра? Только человек, который ежедневно просыпается в пять, наворачивает десять километров по парку, выпивает чашку эспрессо и к семи утра готов захватывать мир.