– Так, мне всё понятно, – осознав, что запугать меня не удастся, Стёпка хлопнул в ладоши и, резко поднявшись, вышел в кухню.

– Что тебе понятно? – я сбросила с себя мягкий клетчатый плед и посеменила следом.

– Я догадался – это Ракитский. Точно он. Больше некому.

– Стёпа!

– Даже к лучшему. Он мне ещё со школьных времён не нравится.

– Стёп, да не он это! Честное слово.

– Значит кто-то из его дружков, – заявил мой братец и выудил из выдвижного ящика кухонного стола штопор. – Вино будешь?

– Буду. Да с чего ты взял, что кто-то из дружков?

– С того, – отмахнулся от меня Стэфан и потянул пробку из бутылки. – Что там Чапай про фон говорил? Предлагал выждать недельку?

– Угу, – говорить о Василии Ивановиче сейчас не хотелось, поэтому я попыталась вернуть Стёпку в русло прежней беседы. – Стёп, не надо никому ничего отрывать, а?

– Разберёмся, – он взял в одну руку два бокала на высоких ножках, перехватил бутылку за горлышко и, обхватив пальцами свободной руки моё запястье, предложил:

– Значит, план таков. Сейчас мы поедим. Поэкспериментируем с твоим энергетическим запасом – хочется самому посмотреть, насколько прав Базиль, а потом я попрошу тебя сделать для меня одну вещь.

– Какую вещь?

– Я же сказал, потом, – щёлкнул меня по носу Стёпка. – Кстати, я тебе говорил, что твой Чапай в моей школе несколько предметов преподавал?

Я поняла, что говорить о делах и проблемах во время еды брат не собирается, и тоже махнула на них рукой.