—Тяжело не заметить?

Мда уж, не заметит только слепой. Я перебираю пальцами лямку сумки и обреченно выдыхаю. Вот бы мне сейчас вернуться домой…в свою комнату, где я смогла бы рисовать, сидя перед огромным панорамным окном.

—Нет, видно прекрасно, но и слышно тоже.

Не поняла я этого момента от слова «совсем». Слышно? Обо мне что, уже слухи полнятся?

—То есть?

Но мой новый знакомый морщится и явно не хочет вдаваться в детали.

—Слушай, я не люблю сплетни распространять, но разные домыслы ходят. Я не вслушиваюсь, однако так или иначе их приносят любопытные сороки на хвосте, сама понимаешь. Район непростой, народ тут тоже — непростой. У каждого вагон и маленькая тележка своих приколов. Я хочу посоветовать тебе игнорировать эти выпады, потому что Илья, по моему субъективному мнению, отбитый. И тебя будет доставать крепко. Чем-то ты ему по-особенному насолила…— он останавливается на перекрестке и переводит на меня внимательный взгляд.

Вячек парень симпатичный, по-особенному приятные черты лица, угловатые, глаза большие, а ресницы длиннющие и черные. Мне нравится, что он сразу не вываливает ушат дерьма, которым набита их тусовка.

Таких ушлых ребят я вижу насквозь, а вот парень напротив не производит впечатление наглого мажора. Может это будет адекватный человек в окружении?

—Родилась?— шучу, расслабляясь.

Но не сказать, что информация о сплетнях меня успокоила. Просто после неадекватного Муромцева пообщаться с приличным человеком тянет на праздник.

—Аха, а у тебя чувство юмора имеется.

—Да, иначе тут просто не выжить.

Мы болтаем о том и о сем, по большей части говорит мой новый знакомый, и я узнаю, что, оказывается, он боксер и занимается этим довольно серьезно. Муромцев, увы, тоже. Аж передергивает от отвращения в отношении него.

Мои доводы о небезопасности такого вида спорта Вячек мастерски отражает, значит, сталкивается не впервые и может дать отпор.

«Ездить на машине опаснее, по статистике…» и продолжает лекцию на тему. Не нудный он, конечно, но немного грузит. Зато умеет слушать.

О своих хобби я говорю коротко…пишу картины и хватит.

—Пикассо! Нарисуешь меня?

—Картины пишут, Вячек…— вырывается у меня, а парень произносит игривое:

—Агу! Я Вячек, агу!

Меня вдруг прошивает насквозь. А вдруг это обращение могло бы показаться уничижительным или вовсе обидным, и я сдаю назад, что называется.

—Слушай прости, но Слава тебе совсем не идет, ты просто Вячек.

—Нормально, Вячек так Вячек, меня так родители зовут, но я устал бороться. До Вячеслава мне сначала надо жениться, посадить дерево и сына забацать, наверное.

До универа доезжаем быстро, смеемся шутим. Но стоит мне оказаться на парковке…как я сразу же вспыхиваю. Илью не вижу, а вот его машину — красующуюся в лучах осеннего солнца — это пожалуйста.

—Спасибо, что подвез, правда, от всей души благодарю! — поворачиваюсь к парню и уже без юмора говорю, серьезно. Он видит перемену в моем настроении и переводит туманный взгляд на машину Муромцева. Кажется, он понял. И я поняла…

Вылетаю из автомобиля, может, и не так грациозно, но с гордо поднятой головой. А затем достаю из сумки купленный накануне томатный сок, вскрываю его на ходу, и возле машины самого главного засранца в мире выливаю содержимое на идеально гладкую поверхность многомиллионной тачки.

Приятного тебе аппетита, малышка.

—Эй, ты чокнулась вкрай?! Припадочная, свалила от машины, — орет потерпевший. Ну ничего, помоешь свой агрегат.

Я не поворачиваюсь в сторону звука, а продолжаю разбрызгивать сок по машине. Прекрасно. Почти картина, жаль, что не маслом. Тогда бы он машину отмывать очень долго.