—Ты конченный, — это уже даже не вопрос, а железобетонное утверждение. Замахиваюсь и пытаюсь ударить, но этот наглый кусок дерьма перехватывает мою руку и опускает, отчего меня бомбит еще сильнее. Давление сигануло в небеса.

Я дышу как разъяренный буйвол, готовый напасть на свою добычу, а передо мной лишь безмятежное спокойствие и искренняя, ничем не скрываемая, похабность.

—Вот что ты сделаешь, а? —хмыкает, оголяя зубы. Улыбка мерзкая, так бы и размазала ее кулаком, —Так вот, о цене. Что может твой грязный ротик, помимо того, чтобы выкрикивать мерзость?

Дрожу от эмоционального шторма внутри. Он перехватывает своей лапищей меня за подбородок и к себе придвигает, а я со всего размаха мечусь в пах коленкой.

Но Илья умело разворачивает меня спиной и прижимается бедрами ко мне сзади. Моментально сковывает стальным захватом. Адский гнев распаляется внутри.

Я, практически пунцовая, замечаю в отражении зеркал наше отражение и сопротивляюсь сильнее. Меня подключает к бесперебойному питанию и силы берутся, откуда не ждали.

—Мысленно ты мечтаешь о том, чтобы Это случилось, но виду, конечно, не подаешь. Я же вижу, как у тебя зрачки расширяются, стоит тебе глянуть на меня. Как сейчас, например, смотришь на меня без одежды и облизываешься. Сестрица.

—Мечтай. Даже одна мысль об этом вызывает у меня рвотный рефлекс. Только слепо-глухонемая и абсолютно тупая может с тобой быть и то не за бесплатно! — кричу, царапаясь. Илье прилетает по челюсти. Это я головой его оприходовала, отчего мгновенная искра боли начинает распаляться в настоящий пожар в области затылка.

В глазах двоится.

—Ты точно бешеная, — фыркнув и чертыхнувшись, он выпускает меня, и я тут же залетаю в уборную, закрываясь на щеколду. Едва дыша, руками упираюсь в холодную дверь и опускаюсь на пушистый ковер. Он только что…только что намекнул на что?

Больной извращенец! Пульс стучит в висках, от волнения мне нечем дышать. Больной. Он псих!

3. -Глава 3-

ГЛАВА 3

АДЕЛЬ

Это чувство, когда ты чужой среди своих. Вроде и сказали: «Добро пожаловать! Тебе рады!». Все условия, роскошь, а все равно по полу иду как по раскаленному железу. А все этот паршивец!

Из душа выходила с такой опаской, точно за дверью меня поджидает маньяк. Впрочем, улыбка у Муромцева, и правда, какая-то маниакальная. Особенно, когда он прожигает меня своими глазами.

Бр-р! Вспоминаю и холодок по коже! Я уже достаточно уделила внимания этому идиоту, чтобы еще и думать о нем. Поэтому просто абстрагируюсь от всего.

Надеваю черное платье в обтяжку до колен, сверху кожанку, ботинки и, нацепив солнцезащитные очки, закидываю сумку на плечо и выхожу из комнаты.

На улице уже не лето, но и не холодная осень, поэтому пока можно наслаждаться последними лучиками тепла. Спустившись на первый этаж, застаю житейскую суету.

Мама с Пал Палычем бегают по кухне как угорелые, он на ходу завязывает галстук, она у зеркала подкрашивает губы.

— Адель, доброе утро! — весело говорит Пал Палыч. — Как спалось? Приснился жених?

Ага, только чудовище придурковатое. Я бы такому «жениху» и в голодный год бы не дала ни поесть, ни еще чего.

— Доброе, — заставляю себя растянуть на губах вялую улыбку, — да какие женихи! Мне учиться нужно, а не о женихах думать.

— Во как! Правильно тебя Маришка воспитала! Не то что мой обормот! Все ему девочки да тачки, — ворчит себе последнее под нос. — А где он, кстати? Не пересекались?

От упоминания Ильи аж передергивает. И все же невозмутимо мне удается отозваться:

— Не знаю. Не видела.

— Так, если опять хочет пары прогулять… Я ему сейчас…