— Скажи, ты влюблена в Альфу или в его ранг? — продолжил с улыбкой мужчина. — Если ты намерена остаться со мной, придётся смириться с моим положением. Увы, не всё в этой жизни происходит так, как мы хотим. Кроме того… напоминаю: сожительствовать мы будем на моих условиях. — Он было хотел продолжить, но отвлёкся на свои наручные часы. Прищурился, глядя на часовую стрелку, вновь закатил глаза и полез во внутренний карман чёрного пиджака. Пару секунд там порылся, после чего вынул оттуда полупустой блистер безымянных таблеток. — Я выпью лекарство — и мы продолжим разговор. И я не буду Альфой. Смирись.

Марлен зло прищурилась ему вслед.

— Посмотрим. Может, ещё передумаешь, Нолан, — ногти царапали кожу ладоней. — Генри не сойдёт с рук моё унижение. И моя сестра не будет первой женщиной стаи. Предательница. Я клянусь. Я отомщу.

6. Конфликт интересов.2

Он обещал вернуться, но почему-то не вернулся. Назад в комнату к невесте так и не пришёл, хотя Марлен ждала его. Выглядывала наружу, топталась на месте и, в конце концов, продолжила разбирать чемодан. С отсутствующим выражением лица вешала в шкаф блузки, скромные белые платья, кружевные сорочки. Голову распирало от эмоций, глаза то мокли, то высыхали. Биение сердца то оглушало, то успокаивалось.

В какой-то момент она прикрыла дверь, легла на кровать и уставилась на пустые цветочные горшки. Со временем злость, обида, отчаяние постепенно притуплялись. По белому небу иногда скользили чёрные силуэты птиц.

Ничего не будет: ни любви, ни семьи, ни вхождения в стаю под званием жены любимого. Она ему не нравится. Даже если нравилась, то всё — разонравилась.

Йорфер повернулась на живот и уткнулась лицом в подушку. Повезло ещё, что не осталась одна в родительском доме. Что не готовит младшую сестру сама. Не выбирает ей платья, не рассказывает об анатомии вервольфов, не учит играть на пианино.

— Может, я погорячилась? — с грустью бормотала она себе под нос, пока ветер гудел в бирюзовых кронах тополей.

Может, и погорячилась. Если она отомстит, её не полюбят. Скорее всего, от неё отвернётся сестра, родители, ещё сильнее возненавидит Альфа. Нельзя отмотать этот день назад. Нельзя заставить кого-то чувствовать к себе тёплые чувства — ни злостью, ни отчаянием.

Правда, смириться тяжело. Простить тяжело. Простить нелюбовь. Предательство обещания, годы, потраченные на мечты о том, чему не суждено случиться. Но, с другой стороны, её же никто не заставляет прощать? Можно просто забить и попытаться забыть. Ради семьи и, быть может, ради себя.

— Я — полная дура, — прошептала девушка себе под нос и укусила подушку.

Возможно, в том, что случилось, виновато только зеркало.

Она не заметила, когда стемнело. Посматривала на часы в коридоре, прислушивалась, не вышел ли Нолан, но его всё не было. Холодная кровать заставляла ёрзать, Марлен ворочалась и, в конце концов, встала.

"Послезавтра полнолуние", — стучало в голове.

А ещё из ума не выходили таблетки, которые мужчина ушёл пить.

"Он что, болен чем-то?" — с грустью подумала Йорфер. — "Рассказал бы. Ничего страшного, всякое бывает".

"Может, из-за болезни он и не хочет быть Альфой? Или не может…"

Так или иначе, не мечтать занять место вожака стаи в самом деле странно. Можно прикрываться чем угодно, но это всё равно что сказать: "Я не хочу стать миллионером". Странно, натянуто, неправдоподобно. Все хотят им стать. Все хотят иметь власть и возможности.

Она вышла в тёмный коридор. Поёжилась, прищурилась, посмотрела по сторонам, затем виновато уставилась себе под ноги. Холодный паркет обжигал ступни, в доме витал какой-то тихий сквозняк. Запах чая практически выветрился.