Подружка откусила, мотнула головой:

– Не слабо. Вкусно… Сразу видно, что крутой кабак. – Внимательно посмотрела на Круглову: – Ну что, дала Марина аванс?

– Пять тысяч.

– Ну и куда ты с этими пятью тысячами?

– Не решила еще. Может, вообще плюну на этот ресторан, пусть подают в суд.

– Не годится. Суд – это пятно в анкете. А тебе это нужно?

– Какой выход?

– Какой выход? – переспросила Ксюша. – Выход в любом деле есть. Главное, вовремя сориентироваться. – Внимательно посмотрела на Надю, тронула под локоть. – Ну-ка, поднимись.

– Зачем?

– Поднимись, хочу глянуть.

Удивленная Круглова поднялась.

– Покрутись.

– Ты чего, Ксю?

– Покрутись, сказала.

Надежда выполнила и это распоряжение приятельницы, опустилась на скамейку.

– Ну и чего?

– Знаешь, вполне. Ножки крепкие, попка круглая, морда в меру глупая.

– Чего как кобылу рассматриваешь? Обижусь.

– Спокойно, есть разговор, – Ксюша выплюнула жвачку. – Деньги хочешь заработать?

– Вроде не знаешь.

– Слушай внимательно. – Подруга взглянула на часы в мобильнике. – Сегодня уже опоздали, завтра после работы нас зарядят. Я предупрежу о тебе.

– Кого?

– Мамку.

– Мою?

– Да нет, – рассмеялась Ксюша. – Марию Павловну. Или просто Галку. Ее у нас Мамкой зовут… Глянет, определит, на какого клиента пойдешь.

– Мамка, которая… с проститутками? – дошло до Кругловой.

– Почему сразу – проститутками? С девушками!.. С красивыми сексуальными девушками, которые нравятся мужчинам.

– Ты хочешь мне предложить?

– Уже предложила.

– Шутишь.

– Вполне серьезно. Будешь в полном шоколаде. Шмотки прикупишь, ботекс закачаешь, вести себя научишься. А там и богатого папика словишь.

– Знаешь что? – Надя резко поднялась. – Пошла ты!.. Не думала, что такими делами занимаешься.

– Сядь! – придержала ее Ксюша. – Сядь, говорю. И слушай внимательно. – Усадила снова на скамейку, повела пальцем перед ее носом. – Брякнешь кому про разговор, до дома не дойдешь. В кустах найдут. Это раз… И второе, почему сразу – проститутки? Почему не красивые девушки, за которыми ухаживают богатые мужики и которым ты можешь доставить определенные удовольствия?!

– Спать с ними?

– Не обязательно спать. Разговаривать, улыбаться, вести беседу. Как эти, как гейши у япошек. До «спать» редко у кого доходит. Либо нажираются и сразу баиньки, либо глухо «полшестого».

– Что значит «полшестого»?

– Не получается у мужика. Не способен на любовь… Вот хозяйство и показывает «полшестого».

– Ты этим занимаешься?

– Год почти… И только один раз переспала. И то без удовольствия. Изобразила, правда, страсть, он, довольный, подергался и головку на подушечку. Храп до самого Кукуева.

– Не-ет, я на такое не пойду.

– Было бы сказано. – Ксюша снова придержала подружку. – Момент… Видишь мой прикид?

– Ну?

– Морду, косметику, тряпки?

– Ну вижу.

– Думаешь, все это на долбаные копейки в твоем магазине? Черта лысого!.. Ночку поворковала, похихикала, притворилась дурочкой, покушала-попила, а утром в сумочке вся твоя месячная зарплата… А тебе еще должок в кабак возвращать. Сколько там?

– Сказала ж, пятнадцать штук.

– И еще мамке-дворничихе хоть на гречку!

– На гречку она зарабывает.

– Слава богу. Все, иди!

– Ксюш, – неуверенно и виновато произнесла Круглова, – я правда не смогу.

– Вот и верти колеса дальше. Гляди, к пенсии как раз мамашкино место во дворе и займешь!

Надежда посидела какое-то время, помолчала, поднялась:

– Я подумаю.

– Твои проблемы.

– Пока.

– Пока до четвертака!.. Только, гляди, никому не трепись.

Круглова крепко спала, когда в дверь раздался короткий, осторожный звонок. Приподняла голову, прислушалась. Звонок повторился.