Они договорились встретиться в кафе при отеле и оттуда отправиться в зал заседаний палаты представителей.

Кили повесила трубку, пытаясь отбросить внезапно нахлынувшее на нее уныние, и принялась снимать помятую в дороге одежду. Она уже была в одном нижнем белье, когда снова зазвонил телефон. Наверное, Бетти забыла сообщить какие-то детали.

– Алло, – снова сказала она.

– Вы не носите обручального кольца.

Она чуть не задохнулась от изумления и прикрылась, словно щитом, нижней юбкой, которую держала в руках, будто Дакс мог видеть ее по телефону. Колени подогнулись, отказываясь держать ее, и она упала на кровать.

– К-как вы узнали, где меня найти?

– Отправил по вашему следу агентов ЦРУ.

– ЦРУ?

– Да не волнуйтесь вы, – засмеялся он. – Неужели не понимаете шуток? На самом деле мое такси ехало вслед за вашим до отеля.

Она ничего не сказала – он совершенно обезоружил ее. Она дрожала, перебирая пальцами провод телефонного аппарата, устремив взгляд на полосатое покрывало и опасаясь того момента, когда ей придется повесить трубку и когда она больше не услышит его тихого дыхания у своего уха.

– Вы никак не прокомментировали мое высказывание, – наконец произнес он, чтобы нарушить молчание, ни у одного из них не вызывавшее неловкости.

– Что? Это вы по поводу кольца? Я обычно ношу кольцо, но не надеваю его, когда опасаюсь, что у меня могут вспотеть руки, что порой происходит во время полетов. Поэтому на мне его не было сегодня.

– О… – Он издал глубокий, исполненный сожаления вздох. – Но вы же не можете винить парня за то, что он пришел к неверному, но вселяющему в него надежду выводу? – Она не ответила, и он переспросил: – Ведь не можете?

Она засмеялась, хотя в действительности в этой ситуации не было ничего смешного.

– Да, я не могу винить парня за то, что он пришел к неверному выводу. Мне следовало сразу же поставить вас в известность, что я замужем.

Между ними снова повисло молчание, на этот раз немного более напряженное, чем в прошлый раз.

– Вы не пообедали в самолете и, должно быть, проголодались. Почему бы вам не пойти и не перекусить со мной?

– Дакс!

– Хорошо, хорошо. Извините! Настойчивость у меня в крови.

Снова молчание.

– Я не могу никуда с вами пойти, Дакс. Пожалуйста, поймите. Вы же понимаете? – Внезапно ей стало жизненно необходимо, чтобы он понял.

Вслед за легким потрескиванием кабеля раздался глубокий вздох.

– Да, к сожалению, понимаю.

– Хорошо… – Она помедлила. Что говорят в подобных случаях? Было приятно познакомиться? Когда-нибудь увидимся? Желаю удачи в борьбе за пост сенатора? Но она сказала только: – Спокойной ночи. – Это прозвучало не так определенно, как «прощайте».

– Спокойной ночи.

Повесив трубку, она тяжело вздохнула. Она почти слышала, как Николь кричит на нее: «Ты что, совсем с ума сошла?!»

Они постоянно ссорились из-за участия Кили в ПРНС, но это не шло ни в какое сравнение с их стычками по поводу личной жизни Кили или, точнее говоря, по поводу полного ее отсутствия.

Николь любила мужчин, и они любили ее. Она пользовалась ими так же небрежно, как большинство пользуется коробочкой «клинекса», – просто ежедневно использовала и выбрасывала. Но пока была с мужчиной, любила его безгранично. Ее мужчины отличались разнообразием форм, размеров и происхождения. Она обожала их всех.

Каким образом Кили умудрялась сохранять верность мужу в течение двенадцати лет, было выше разумения Николь.

– Боже мой, Кили, прожить двенадцать лет с одним мужчиной было бы достаточно ужасно, но прожить двенадцать лет с одними лишь нежными воспоминаниями глупо до идиотизма.