Музыкант нехотя встал и прошёл через огромную комнату к двери. Он был почти уверен, что компаньон хотел передать ему что-то такое, что, возможно, он не мог сказать за ужином при Свитах, а потом просто забыл и вспомнил только перед сном. Но в его сердце жило также очень слабое предчувствие, что это мог быть и не его компаньон. Когда он направлялся к двери, в его голове промелькнула мысль, что Кэти сама приехала к нему в номер. Она знала, где остановился любимый, и без проблем могла навестить его в гостинице. Джеймс, не спрашивая, кто его беспокоит, открыл дверь. Словно заколдованный от удивления при виде ночной гостьи, он не мог сказать ни слова.

— Ты пригласишь меня к себе? — негромко спросила нежданная посетительница.

Не поприветствовав её, он шире открыл дверь, пропуская девушку в освещённую светом восковых свечей комнату. На ней было надето чёрное обтягивающее платье, изящно подчёркивающее грациозную фигуру, а туфли на высоком каблуке придавали ей ещё большую привлекательность. Она села на диван, положив одну ногу на другую.

— Ты не предложишь мне выпить? — даже не спрашивая, а приказывая, задала вопрос девушка.

— Что ты делаешь в Чикаго, Жаклин? — наконец придя в чувство после столь необычной встречи, спросил Джеймс.

— Решила навестить тебя, дорогой. Уж и не помню, когда ты последний раз со мной разговаривал.

В её голосе не было ни капли нежности, а только сухая констатация факта и нескрываемая обида.

Ничего не ответив на эту реплику, Джеймс подошёл к бару и достал бутылку виски. Сначала он сам сделал несколько глотков, чтобы собраться с мыслями перед непростым разговором, а потом протянул второй стакан девушке. Меньше всего он ожидал такого окончания столь знаменательного дня. Он даже не думал о том, откуда Жаклин узнала, в какой гостинице он остановился... да и вообще что она делает в это время в его номере? Он думал только об одном, как правильно и не слишком болезненно для Жаклин расстаться с ней. То, что между ними больше не может быть ничего, Джеймс понимал предельно ясно. Однако ситуация была непростая, и врать в подобных случаях он не умел, более того, не считал нужным.

— Как ты узнала, что я остановился здесь? — Он решил не переходить сразу к главной теме разговора.

— Твоя прислуга в Нью-Йорке дала мне всю информацию. — Она подтвердила его догадку. Ведь если бы она позвонила Фрэнку, тот наверняка бы передал ему содержание разговора.

— Признаюсь, ты выбрала не лучшее время для встречи со мной. Несколько часов назад я давал концерт и сейчас чувствую себя очень усталым. Через несколько дней я собираюсь обратно в Швейцарию, и мы могли бы встретиться там.

Он не врал. Его приподнятое настроение резко сменилось на усталость, вызванную неприятной неожиданностью. Он даже не обратил внимания на то, что Жаклин говорила с ним на английском, чего она раньше никогда не делала.

Девушка встала с дивана и подошла к большому окну, начав рассматривать гигантский небоскреб, стоящий недалеко от гостиницы. Обстановка была очень натянутой, и в комнате повисло тяжёлое молчание. Она всё понимает и без сомнений о чём-то догадывается, размышлял Джеймс во время затянутой паузы.

— Да, я знаю, что ты давал концерт. Скажу тебе больше, я присутствовала на этом эпохальном представлении, — резко проговорила она. — Ты был великолепен, неподражаем. Как, впрочем, и всегда. Поклонники тебе рукоплескали, но это тебя мало заботит, как я понимаю. Большее значение для тебя имеет восхищение семейства Свитов, в частности младшей дочери Альфреда. Кстати, ты сделал правильное наблюдение, у этой девочки действительно умные глаза, именно их ты так поэтично воспел в своей песенке.