— Дружище, я больше чем уверен, ты припрятал у себя пару-тройку будущих хитов, — повернувшись к компаньону, сказал Фрэнк, намекая глазами, чтобы он сел за рояль. — Возможно, это как раз тот самый момент, когда они восстанут из небытия.

Джеймс сразу вспомнил ту самую незаконченную мелодию, которую он играл нынешним утром, когда Жаклин покинула его комнату, оставляя горячий след поцелуя на его щеках. Ему было интересно, какое впечатление эта музыка произвела бы на Кэти. Проник бы в её сердце вихрь неудержимой страсти и откровенной чувственности, который он вложил в эту композицию? Снова взглянув на девушку, он убедил себя, что именно она способна ощутить порывы этого неистового вихря. Но он никогда и никому не играл эту пьесу — и, может быть, никогда и никому её и не сыграет. Кто знает, возможно, она так и останется неоконченной и погибнет в стенах швейцарского особняка, так и не успев родиться.

— Да, у меня есть несколько мелодий, которые, переработав, я думаю, мог бы Вам предложить, — произнёс музыкант.

Он встал и подошёл к роялю, сев рядом с Кэти. Она скромно опустила глаза и вдохнула восхитительный аромат его парфюма, наполненный запахами травяной росы, жасмина, можжевельника, кожи, опиума, амбры и других благовоний.

— Несколько лет назад я сотрудничал с одним голливудским режиссёром и получил заказ на написание музыки для его фильма, — настраивая себя на игру, сказал Джеймс. — Музыка была написана, а фильм по каким-то причинам так и не сняли. Мне кажется, в тех композициях есть что-то космическое. Сейчас я сыграю одну из них.

Сначала Джеймсу нужно было привыкнуть к новому инструменту, и, как вольная птица, парящая в воздухе над землёй, он пробежал пальцами по бело-чёрным клавишам, умело исполнив техничный пассаж. Потом, мысленно слившись с инструментом, как он всегда делал, когда готовился к игре, он сыграл первые аккорды никому не известной мелодии. И правда, какая-то частичка мироздания слышалась в ней, нечто неземное и столь необычное. Как будто звуки Вселенной, вырвавшиеся из её чрева, оказались сейчас в этом месте, дополняя царственным великолепием лирические картины пришедшего вечера. Он играл пять минут, и, приближаясь к концу, музыка становилась более эмоциональной. В этом и заключалась особенность его композиций: спокойное и мелодичное начало постепенно сменялось более наполненной чувствами серединой, перетекающей в импульсивный, взрывной, извергающий душевные порывы финал. Именно когда он заканчивал игру, вся мощь его музыкальных способностей проявилась в этом месте: он словно был частью космической музыки, её природой и содержанием. Только он мог так невероятно красиво исполнять её. Это почувствовали все присутствующие в комнате, и особенно Кэти, сидевшая подле Джеймса. Она восхищалась его исполнением. Какой необузданный темперамент и невероятная сила воплотились в этих благозвучных музыкальных сюжетах! И как благородно и величественно он смотрится, сидя за роялем! Как Аполлон, ударяющий по золотым струнам кифары, заставляет ликовать всё вокруг, так и Джеймс своим артистизмом заставляет замирать сердца слушающих. Как только он сыграл последний такт, все присутствующие с восторгом ему зааплодировали.

— Джеймс, какая необыкновенная музыка! Да ведь это готовая увертюра! — воскликнул Альфред.

— И как это впечатляет! — восторженно добавила Мэриан.

— Вы неподражаемы! — вставила Оливия, обжигая его взглядом.

— Я ещё раз убедился, только с Вами «Властители бесконечности» получат мировую славу! — подытожил продюсер.