Можно хоть тысячу раз просить прощения, но какой в этом смысл, если ты уже показал свое не самое приятное нутро?

Детскую мечтательность ведь так просто разбить вдребезги о суровые испытания судьбы. И я честно, до дня перевода в "Инсайд", считала, что это мое испытание пройдено. Старалась забыть о Глебе, как о страшном сне, но, видимо, не так усердно, как хотелось бы.

Иначе как объяснить, почему я отвечала таким же внимательным взглядом на его. Краснела, кусала губы, дышала через раз, но упрямо всматривалась в зелень его глаз, стараясь найти в них что?

Ответов там не было и подавно. Ведь передо мной сидел уже как будто абсолютно другой человек.

– Нет, правда, может уже поделишься своими мыслями? Я не хочу опаздывать на биологию, – поерзав на стуле, попытала ещё одну попытку.

Вообще не понимаю, зачем согласилась делать так, как он хочет. Ещё по прошлому разу было ясно, что ни к чему хорошему моя покладистость не приводит. С чего я решила, что в этот раз все получится?

– Даже не знаю, с чего начать, – отмер одноклассник, одарив меня кривой улыбкой, и запустил пятерню в свою уложенную прическу, напрочь растормошив укладку.

– Начни с… – внезапно для самой себя поняла, что не могу отвести глаз от его улыбки. Теплой, немного неуверенной, но… такой бездушной. – Например, с покаяния в том, что ты козел.

– Серьезно? – подивился моей очередной колкости он, а после внезапно рассмеялся. – Ладно, допустим, я козел. Тебе стало легче?

– Более чем, – поджав губы, сложила руки перед собой.

Чего он добивается? Зачем так рвался поговорить со мной? Хочет поиздеваться, мало было в прошлом?

– А мне нет, – маска доброжелательности слетела с лица парня, он в миг стал абсолютно серьёзен. – Я не терплю безосновательных оскорблений в свой адрес. Ни от кого. И от тебя не стану.

– Чт…

– Так что будь добра, поясни, в чем таком я провинился пред дурочкой, которой просто повезло оказаться на ступень ближе к Долине чудес. Думаю, словарного запаса должно хватить, не только же за красивые глазки к нам в "Инсайд" попала.

Что, простите? Он считает мои глаза красивыми?!

Наверное, Глеб единственный человек в моей нещадно короткой жизни, что способен вызывать одновременно как жгучую ненависть к себе, так и полнейшую дезориентацию.

– Как ты мог забыть такое…

– Справился на "ура", уж поверь, – перебил Вознесенский меня. – Начни с самого начала. Мы встречались или типо того?

Я не смогла удержаться от смешка. Он действительно все забыл? Или это новая форма издевательства?

– О да, тем летом ты был от меня без ума, – глядя ему в глаза, произнесла с вызовом.

И замерла в удивлении, не получив никакого негативного отклика в ответ. Глеб лишь покивал, словно своим мыслям, но не выразил ни единого слова против.

Он действительно забыл? Как это возможно?

– Постой, ты мне действительно веришь? – распахнув широко глаза, взмахнула руками, отчего кофейный стаканчик опрокинулся с громким хлопком со стола, оставляя лужу на полу.

Но я не обратила на это внимание. Смотрела на Вознесенского и теперь, кажется, начала видеть больше, чем должна была.

– Мне больше некому верить, – подперев подбородок, он стал наблюдать за тем, как кофейная жижа растекается по полу. Безучастно, так, словно и сам был пустым стаканчиком, из которого вытекли все воспоминания. – После аварии.

Не ожидая услышать такого откровения, я схватилась за телефон и взглянула на экран. Время подходило к началу уроку. Передо мной встал довольно сложный выбор: воспользоваться ситуацией парня, однажды уже уничтожившего меня, или… рассказать ему все, как было на самом деле?