– Этот парень… Сосед, – запинаясь, обратилась я к Вере. – Что вас связывает? То есть, почему ты решила, что ему можно довериться?

Как и любой разговор, этот был в новинку. Мне всё не удавалось подобрать нужных слов, чтобы не показаться заинтересованной. Но несмотря на все мои старания, Вера сразу же уловила толику неравнодушия.

– Янис вырос на моих глазах, – с бодрым энтузиазмом заговорила она. – Он всегда отличался от других мальчишек. Хронически серьёзный, вежливый, справедливый и не погодам взрослый. Мы сразу же подружились, как только он научился говорить предложениями. Даже удивительно, как быстро летит время.

Первой меня уколола ревность – Вера говорила о нём с таким восторгом, будто Янис был её ребёнком. А затем появились вопросы. Сотня вопросов, ведь весь её рассказ был слишком поверхностным.

– Значит, он один из твоих воспитанников? Или как ты там называешь всех тех, на кого тратишь своё время?

Вера поджала губы.

– Не совсем. Янис потерял родителей два года назад. Он отлично справлялся сам, если бы не… – она резко притормозила и стала парковаться у обочины. – Приехали. Надеюсь, нас простят за опоздание.

Разговор был прерван, отчасти нарочно. Покинув салон, я только крепче озадачилась. Долмацкий живёт без родителей? Сколько ему лет? Учится ли он или прожигает жизнь в подворотнях? Что именно заставило Веру взять его под крыло и так ли это?

Впрочем, рассуждать об этом долго не пришлось. Встретивший нас персонал парикмахерской «Конфетка» отличился особой приветливостью. Стоило догадаться, что местные «стилисты» в юбках не понаслышке знали Антипову. Женщины в разноцветных фартуках мне сразу понравились, несмотря на провинциальный говор и до боли яркий макияж. От них веяло теплом и чуть меньше профессионализмом.

Они рассадили нас по креслам и накрыли пёстрыми пеньюарами.

– Едрёна кочерыжка, – охнула мастер, когда стянула с меня капюшон. – Вас столичных не поймёшь. Я, конечно, не ханжа, но тонировка ужасная. Какой это оттенок? Переспевшее яблоко?

– Скорее зелёная зависть, – буркнула я.

Женщина улыбнулась. Она всё поняла и выбрала не вдаваться в подробности. Вместо этого она отвернула меня от зеркала и мастерски прокрутила на пальце ножницы для филировки.

– Давай сделаем из тебя красотку, чтобы окончательно утереть нос всем завистливым. Доверяешь мне?

Я неуверенно кивнула.

– Тогда расслабься, пирожок, и ни о чём не думай.

Перед тем как закрыть глаза, я посмотрела на Веру, которая одобрительно выставила палец вверх. Всё остальное время я провела капаясь в себе. Авария. Класс. Загадочный сосед. И новая жизнь, с которой постепенно, пусть с тяжким сердцем, начинаешь мириться.

Во время покраски меня угостили чаем, конфетами и печеньем. Меня даже потянуло в сон, но громкие разговоры женщин победили сонливость.

– Красивая у тебя дочка, Верунь. Статная, как лань.

Ну спасибо, дамочка.

– Согласна. Дарья очень эффектная девочка, что не скажешь про меня, – с грустью добавила мама. – С этой работой я перестала думать о себе.

– Поверь мне, цирюльнику со стажем, сегодня вы обе покорите Мирный. А то и всю планету. И ни одна работа этого не отнимет, даже самая сложная.

Тем временем на меня навели громадный фен, как тот пистолет.

– Кстати о сложностях, – поинтересовалась «стилист» Веры. – Что с тем парнишкой? Твоим соседом? С ним и так беда приключилась, а затем и родители померли. Жалко засранца.

Я вся напряглась, особенно напрягся слух.

– Всё хорошо. Он обязательно справится, – коротко ответила мама.

– За ним хоть кто-нибудь смотрит? Когда мы только узнали о…