Стоял теплый летний день. Городские улицы тонули в солнечном свете и, облитые золотом, не выглядели такими убогими, как обычно, а может, дело было в моем настроении. На поясе нового платья — сшитого на заказ в ателье, а не украденного с чужого двора — висел мешочек с моим первым жалованием, в желудке переваривался сытный завтрак, а после работы меня ждала маленькая, но чистая и уютная комната над чайной лавкой. Жизнь налаживалась.

— Если за полгода выручка вашего заведения вырастет в два раза, то вы сделаете меня своим деловым партнером. Прибыль будем делить поровну.

Дедуля цокнул языком и скрестил руки на груди:

—А если не вырастет?

— То следующие полгода я буду работать на вас за еду и крышу над головой.

— Вы очень рискуете, кера Лидия.

— Потому что я уверена в успехе.

Яркая вывеска, украсившая дверь лавки кера Томпсона, привлекала внимание. Большие белые буквы на алом фоне были заметны издалека. Краем глаза я видела, как прохожие косятся на табличку, читают то, что на ней написано, и в изумлении останавливаются, забывая, куда шли.

— Но как вы собираетесь повысить мой доход, раздавая товар бесплатно?

Старичок выглядел настороженным. Я поманила его за собой в лавку, и солнечный день остался за закрытой стеклянной дверью. Нас окружили длинные полки, заставленные банками с чаем. Запах городских нечистот сменился ароматом душистых трав.

— У вас ведь есть товар, который залежался и у которого скоро истечет срок годности?

— Конечно. Такой есть у всех.

Дедуля смотрел на меня настороженно, не понимая, к чему я веду.

— Сколько стоит ваш чай?

— Вы же знаете. По-разному. Самый дорогой «Лунный бархат». Листья для него собирают на дальнем острове империи и только ночью при полной луне, а когда сушат, переплетают с нитями из серебра. Шесть золотых за банку.

Я поморщилась. Не подходит. Это для богачей. А сколько в Эрлинг-Весте толстосумов, готовых купить чай по цене хорошей лошади? Единицы.

— А самый дешевый?

— Обычный травяной сбор на развес. Двадцать медяков за сто грамм. Его насыпают в бумажные пакеты, — и дедуля кивнул в сторону двух больших емкостей, спрятанных под прилавком.

Тоже не подходит. Я работала здесь неделю, но уже успела заметить, что этот конкретный чай пользуется большим спросом из-за доступной цены. Он хорошо продается и без дополнительных манипуляций. А впрочем…

Я подошла к двум совершенно одинаковым ящикам с ароматными листьями.

— Этот чай теперь стоит шестьдесят медяков, — показала я на левый ящик, — а этот — по-прежнему двадцать, — показала я на правый.

— А в чем между ними разница? — Мой бедняга-хозяин совсем запутался. Судя по его взгляду, с каждой секундой он все больше сомневался в моих умственных способностях. А зря. — Это же абсолютно одинаковый чай!

— И вовсе не одинаковый, — возразила я. — Чай за двадцать медяков как называется?

— Да никак. Это ж дешевка для бедных и скупердяев. Нет у него названия. Просто травяной на развес.

— Вот! — вскинула я вверх указательный палец. — У чая за двадцать названия нет, а у чая за шестьдесят есть. Он называется…

Я задумчиво прошлась вдоль прилавка, перебирая в уме различные сочетания слов, пока меня не озарило.

— Золотая пыльца.

— Что? — дедуля захлопал глазами.

— А дороже он, потому что эти листья собирают вручную…

— Но все листья собирают вручную.

Я оборвала его нетерпеливым жестом.

— Неважно. Это отборные листья, которые собирают вручную и только в самый яркий солнечный час. Мы расфасуем его по бумажным пакетикам. Заранее. По сто, двести и триста грамм. И скажем, что его изготавливают по особой технологии с добавлением золотой пыльцы.