— И как же мне доказать это? — подобралась я, готовая к любым испытаниям, к любым тестам, лишь бы не возвращаться на враждебные городские улицы.

Старичок почесал затылок, пригладил густые брови, затем вышел из-за прилавка и жестом попросил меня занять свое место:

— А давайте притворимся, что я — посетитель и вам надо продать мне чай. Сможете — работа ваша.

Я глубоко вздохнула, собираясь с мыслями и обращаясь к своему многолетнему опыту в сфере торговли. Я должна была получить это место. Должна! Желудок сводило голодными спазмами, кости ломило после тесного контакта с холодной жесткой скамейкой в чужом, негостеприимном дворе, в висках стучало после резкого и неприятного пробуждения — я уже давно достигла предела своих душевных сил и чувствовала, что отказ старичка повергнет меня в пучину отчаяния.

Безумно не хотелось покидать этот островок уюта. Чайная лавка кера Томпсона стала глотком свежего воздуха после мрачной убогости и беспощадности Эрлинг-Веста. Только здесь ко мне отнеслись с добротой и уважением.

— Итак, кера, — улыбнулся, подбадривая, хозяин магазинчика.

Я встала за прилавком и нервно огладила руками его гладкую деревянную поверхность.

Соберись!

У тебя получится.

Все будет хорошо.

С этими мыслями я попыталась натянуть на лицо приветливое выражение, но от волнения, от понимания, насколько высоки ставки, улыбка вышла кривой и неестественной. Уголки губ подрагивали, щеки покраснели, а когда я заговорила, то обнаружила, что и голос меня подвел. От былой мелодичности не осталось и следа. Я хрипела, как во время простуды, — больной, а значит, заразный, продавец отпугивает покупателей.

— Какого чаю вы желаете? — с трудом выдавила я из себя, и кер Томпсон поморщился, будто услышав скрип гвоздя по стеклу.

Он взмахнул рукой, обрывая мою неуклюжую попытку выглядеть милой.

— Успокойтесь. Не стоит так нервничать, прекрасная кера. Давайте попробуем еще раз. Сначала. Уверен, вы можете лучше.

Я опустила веки и несколько секунд простояла с закрытыми глазами, сражаясь с волнением, затем вздохнула, выдохнула и посмотрела на мужчину перед собой. В этот раз у меня получилось улыбнуться искренне. В свой взгляд я вложила максимум дружелюбия.

— Слушаю вас, — голос звучал ниже, чем обычно, но теперь тон был приятным. Легкая хрипотца намекала не на простуду или увлечение всякими дымящимися штуками, а на страстность натуры. — Какой чай вы желаете? Зеленый, черный, молочный? С цветочными лепестками? С кусочками фруктов? У нас есть на любой вкус.

Я запомнила речь, которой меня встретили в лавке, и сейчас повторила ее почти дословно.

Старичок одобрительно кивнул.

— Я не знаю, какой хочу, — изобразил он капризного клиента. — И хочу ли. Я пришел просто посмотреть.

Всем своим видом он намекал, что я должна склонить его к покупке, но не желал облегчать мне задачу.

— Этот чай просто изумителен, — я схватила с полки первую попавшуюся банку и, подняв крышку, сунула старичку под нос. — Понюхайте.

— Мне не нравится, — мужчина скривился. — Воняет тухлой рыбой.

Трубочки листьев в банке источали тонкий аромат розы, но клиент всегда прав: тухлая рыба — значит, тухлая рыба. С виноватой улыбкой я убрала неугодный товар под прилавок.

— У нас есть сбор из особых трав для укрепления здоровья.

Нельзя сказать, что я откровенно врала. В конце концов, от любого чая есть польза. В этой лавке я пробыла меньше часа и еще не изучила ее ассортимент, но в сплетении ароматов, витающих в воздухе, успела уловить древесно-пряный запах чабреца и медовый — липы.