— Несправедливо. Ты можешь сама себя прекрасно продать…

— Нет! Вы не поняли, — стягиваю с головы котелок с париком, — я не хочу собой торговать.

— Но работа тебе нужна? — напирает мужчина.

— Да.

— И где жить?

— Да.

— А сейчас тебе даже нечем расплатиться за такси?

— Отвезите меня домой. Я заплачу.

— Мы так не до чего не договоримся. Ты на моей машине шашечки видела?

— Нет.

— Значит, сказал образно. Тебе нужна помощь — я готов помочь. Как тебя зовут?

— Мира. А вас?

Мужчина заезжает в карман и сворачивает в арку.

— Юра. Я с работы еду. Устал до чёртиков. Давай ко мне зайдём, поужинаем и подумаем, что тебе дальше делать.

— Но… Я вас совсем не знаю.

— И я тебя не знаю. И что?

— Ну… Меня учили не ходить к незнакомым людям.

— А прыгать в машину к незнакомцам?

— Тоже не учили, — улыбаюсь я.

Юра выходит из машины и открывает дверь с моей стороны:

— Пожалуй, настала пора взрослеть и принимать самостоятельные решения.

***

Никита

Входим в подъезд. Никогда такой иллюминации не видел. Светло как днём. Макс толкает меня в бок и орёт:

— Назад!

Под звуки выстрелов одновременно падаем, и сползаем по ступеням к тяжёлым дверям подъезда. По лестнице кубарем скатывается мужчина и вытягивается на мозаичном полу. Не сговариваясь, выглядываем, и меня прошибает холодный пот. Кровавое пятно расползается под головой несчастного.

— Глушняк! Это не твой Роман?

Макс выхватывает пистолет и качает головой.

— Кто сюда пустил посторонних? Я же велел оба выхода контролировать! — доносится сверху недовольный хриплый голос. — Вась, вставай!

— Да твою ж дивизию! — Покойник поднимается и, недовольно взглянув на нас, ковыляет на голос. Тут же выскакивает приземистая бабуля с тряпкой и замывает «следы преступления».

— Ходють и ходють! Одной краски уже сколько перевели.

— Уфф! Так это же кино снимают! — поднимаюсь, отряхиваю колени и киваю на софиты. Лестничная площадка выстроена полукругом. Аппаратуру пристроили между квартир — вот и не заметили сразу.

Поднимаемся по широкой лестнице старинного дома. На Петроградке, как и в центре города, что не дом, то история. В этом, если верить мемориальной доске, Ленин жил у какого-то рабочего. На третьем этаже натыкаемся на съёмочную группу. Киношники в этом районе тоже обычное дело. Неподалёку — «Ленфильм».

— Проходной двор, а не дом, — спотыкаюсь о кучу проводов, тянущихся через всю лестничную площадку. Чуть пятизвёздочное подношение не выронил. — Не слишком ли шумное место для криминального авторитета?

— Так говорю, он из бывших, — Макс опытным взглядом сканирует хохочущую компанию возле большого окна. — Смотри-ка, похоже, очередных «Ментов» снимают. Вон те двое… Забыл фамилии. Не суть! Из сериала про оперов.

— Макс, не до кино мне сейчас. — Понимаю, как дорога каждая минута, и тащу своего безопасника вверх по лестнице.

На четвёртом этаже Макс тыкает в кнопку звонка, и за дверью разливается мелодичный звонок. Не сразу, но открывают. Невысокая блондиночка средних лет в синем шёлковом халате, чуть прикрывающим аппетитные бёдра, мерит нас оценивающим взглядом и тут же скрывается в ванной. Мы стоим посреди коридора, переминаясь с ноги на ногу. В квартире дорогой современный ремонт, и песня под гитару, доносящаяся из комнаты, никак не вяжется с сегодняшним днём.

— Таганка, я твой бессменный арестант. Погибли юность и талант в твоих стенах… — надрывается певец.

— Это Роман, — со знанием дела кивает Макс.

Из комнаты выглядывает взлохмаченная рыженькая девушка и тут же скрывается. Песня стихает.

— Ну чего встали там? Макс, дуй сюда. Олька, встреть народ!