На нем были надеты темные брюки и белая рубашка, с левого бока вся пропитанная бурой кровью. Лицо бледное, практически белое, чуть отливающее синевой.

Как сомнамбула, я подошел к столу на не гнувшихся ногах и всмотрелся в это лицо. Теперь я знал, как буду выглядеть мертвым… Нелепая мысль. Нелепый мир.

— Как это произошло? — спросил тихо, будто громким голосом мог потревожить вечный покой Эридана.

— Мы не знаем, — также шепотом ответил Мельвидор, — нам сообщили, что похожего на него видели в Янтарной Карадене. Мы бросились туда, но нашли уже мертвого. Кто-то напал на него. Все, что мы могли сделать, это привезти его домой, чтобы похоронить.

— Мы похороним его на церковном кладбище, — вставил Леонер, — никто не узнает.

Я кивнул, соглашаясь с рациональностью этого решения.

— Могу я остаться один на несколько минут?

— Андрей…

— Эридан, — устало поправил я. — Так могу?

Волшебник пожал плечами.

— Если тебе это нужно…

— Нужно.

Он еще несколько минут сверлил меня взглядом, пытаясь что-то увидеть в моих глазах, потом повернулся и потащил Леонера за собой. Дверь закрылась.

— Эридан, Эридан, — прошептал я, — что же ты наделал?

Ясное дело, мне никто не ответил, да я и не ждал ответа. Не знаю, ждал ли я вообще чего-либо.

Сел на низкий трехногий табурет и опустил голову на руки. Глаза защипало.

Вот и закончились мои игры в принца, два месяца бесполезных надежд вернуться домой. И самое отвратительное, что меня никто не заставлял, я сам согласился, сам вступил в алую магическую дверь. И теперь мне некого винить.

Больше всего в этот момент мне было жаль не себя, а маму. Ведь она будет искать, будет ждать меня…

Я вытер глаза рукавом и решительно поднялся.

Игры в принца окончились, потому что играм больше нет места, потому что отныне я или принц, или труп, как тот, что лежит сейчас на столе.

А значит, я буду принцем.

12. Часть 2. Принц

Человек редко может заставить
любить себя, но заставить
себя уважать может всегда…

Б. Фонтенель

ПРОЛОГ

На увитом плющом балконе королевского замка находились двое: высокий длиннобородый старик в длинной мантии и плотный мужчина в монашеской рясе.

Мельвидор стоял, опершись локтями на перила, и задумчиво смотрел низ, Леонер восседал в плетеном кресле и потягивал чай.

— Мэл, чего ты там увидел? — не выдержал монах затянувшегося молчания.

Маг вздохнул, но даже не обернулся, его взгляд по-прежнему был устремлен вниз.

— Мальчик быстро учится, — пробормотал Мельвидор.

Леонер нахмурился, отставил чашку на столик и встал. Можно было не уточнять, о каком «мальчике» идет речь.

И монах не ошибся. С балкона была видна тренировочная площадка, и там бились двое. То, что Рэйнел Гердер тренирует его высочество, было известно всем, но увидел это Леонер впервые. И, если бы он сам не знал, что принц Эридан — не кто иной, как парень из другого мира, впервые увидевший настоящий меч меньше полугода назад, ни за что бы не поверил.

Монах присоединился к другу и тоже с интересом уставился вниз. Оба «противника» были без рубашек, раскрасневшиеся, взмокшие, что говорило: тренировка идет уже давно. Но как они двигались! Леонер просто не поверил своим глазам. Рэйнел был мастером клинка, одним из лучших в Карадене, но ведь Андрей-то нет. Но он почти не уступал Гердеру, отбивал атаки и сам шел в наступление.

Волшебник удовлетворенно хмыкнул, взглянув на друга.

— Теперь ты понял, что я имел в виду?

— О да, — Леонер перекрестился. — У мальчишки талант.

Мельвидор пожевал губу и, наконец, отвернулся, прошел вглубь балкона и опустился в кресло.

— Дело не в таланте, а в сильной воле, — сказал он. — Мальчик учится, приспосабливается, растет...