— Остынь, — попросил он, — Андрей как-никак единственное, что у нас осталось.

От этих слов мороз побежал по коже, и я так и замер там, где стоял.

— Как это — единственное? — Страшная догадка обдала меня таким ужасом, что мне стало трудно дышать. — Не хотите ли вы сказать, что…

Леонер обеими руками взялся за крест и опустил голову. Мельвидор же удрученно кивнул.

— Да, — коротко и одновременно убийственно сказал он.

— Не может быть…

— Да, — повторил волшебник. — Поиски наследника окончены. Нашли его тело. Эридан мертв.

Я все еще не понимал, не желал понимать.

— Вы шутите, да? — на всякий случай уточнил я. — Вы меня пугаете, да? Очередная проверка?

Я ожидал услышать, что угодно, когда прорывался сюда, но только не это. Скорее думал, что они нашли принца и теперь не могут уговорить его вернуться, но чтобы такое! Даже в самом страшном кошмаре я не мог представить, что Эридан может погибнуть.

— Нет, — волшебник покачал головой, — это не проверка и не розыгрыш. Эридан убит, его больше нет. Нет никакого смысла тебя обманывать. Потому мы и заперлись здесь, чтобы все как следует обдумать, мы думали, как лучше сообщить тебе о случившемся.

Как лучше сообщить? Да как тут может быть «лучше»?

Смысл услышанного доходил не сразу, а какими-то убийственными порциями.

— Хотите сказать, что я никогда не смогу вернуться домой? — Мне захотелось завыть от отчаяния.

— Не хотим, — вздохнул маг, — но это правда. Без Эридана я не смогу открыть проход. Андрей, ты не представляешь, как мне жаль…

— Нам, — вставил Леонер.

Они смотрели на меня так, как будто я смертельно болен и нет никакой возможности меня спасти… Нет, как будто я уже давно мертв и похоронен.

— Нет, — прошептал я, губы не слушались. — Это неправда… Я не хочу…

— Андрей, успокойся. — Волшебник протянул ко мне руку.

Мне хотелось бежать отсюда, выскочить за дверь и… Вот только бежать мне было совершенно некуда. Андрея Дёмина в этом мире никогда не существовало.

Я просто стоял и смотрел перед собой, мне нечего было сказать. Мэл и Леонер тревожно смотрели на меня. Они ждали реакции. Какой? Криков? Слез? Истерики? Но в этот момент я не чувствовал ничего, просто хотелось провалиться сквозь землю, умереть вместе с Эриданом.

Волшебник встал и шагнул ко мне.

— Андрей, ну, пожалуйста, скажи хоть что-нибудь.

От жалости и мольбы в его голосе мне стало тошно.

— Сказать? — придушенно переспросил я. — А что мне сказать? Я никогда не вернусь домой, что тут скажешь? Черт! — Потер руками лицо, пытаясь прийти в себя.

На этот раз за «черта» мне ничего не сделали. Леонер достал с полки на стене небольшую фляжку и протянул мне.

— Выпей.

— Если это не яд, не хочу, — мрачно отозвался я.

— Пей. — Монах угрожающе сдвинул брови. — Или мы зальем в тебя силой.

И он впихнул фляжку мне в руки.

К чертям собачьим! Мне было так плохо, что не имело никакого значения, что делать и тем более что пить или есть.

Я отхлебнул обжигающую жидкость. Крепчайший спирт, но я проглотил его, даже не поморщившись.

— Отлично. — Монах отобрал у меня сосуд. — А теперь садись и успокойся.

Успокоиться? Да меня, наоборот, самого до ужаса пугало собственное спокойствие. Никаких эмоций, одно черное отчаяние.

Я послушно опустился на стул и поднял глаза на Леонера.

— А разве я не спокоен?

— Ты пугающе спокоен, — признал монах и вдруг взорвался вместо меня: — Очнись же! Наори на нас! Это ведь мы во всем виноваты!

Так вот оно что: они ждали обвинений. Но я не собирался облегчать их муки совести своими бесполезными обвинениями. Что изменят мои крики? Что бы я ни делал, это ничего не изменит. Ни-че-го.