— Кэред был близким другом короля Лергиуса. Когда с королем случилось несчастье, он старался оберегать Эридана, защищать от министров. Вот те от него и избавились. А Рэйнел... Они росли с принцем вместе, хотя Рэй и старше на несколько лет. Естественно, он тоже оказывал на Эридана влияние, тем более как сын своего отца.

Если до этого мне было жутко, то теперь стало просто тошно. Эридан подписал бумаги, обрекающие на верную смерть не просто какого-то подданного, он подписал приговор другу! И плевать, что на него давили министры, пусть хоть вагон давит. Как он мог?

Волшебник смотрел на меня и молчал.

Я с грохотом поставил стакан на стол. Лицо горело от праведного гнева. Хотелось выйти и поубивать министров к чертовой матери. А еще — придушить Эридана. Если раньше я жалел своего двойника, то сейчас не испытывал к нему ничего, кроме отвращения.

Я встретился с магом взглядом.

— Одного не понимаю, вы так рьяно запрещали мне спорить с министрами, а сейчас сами говорите мне пойти и помешать им. Почему?

Мельвидор молчал не меньше минуты, прежде чем ответить.

— Потому что именно я посоветовал Эридану год назад подписать приказ, подготовленный министрами, и не спорить с ними, — сказал он, а потом резко встал и покинул покои принца, а я так и остался стоять, смотря на захлопнувшуюся дверь.

***

Когда слуга объявил о моем появлении в Зале Советов, и я вошел, на лицах министров застыло удивление. Кажется, им неплохо жилось и без принца, и его болезнь их вполне устраивала.

Поприветствовал их коротким кивком и прошел к месту во главе стола. Во мне все еще клокотала злоба, но я крепко сцепил зубы и держал себя в руках.

— Ваше высочество! — первым не удержался Сакернавен, теперь я знал, министр юстиции. — Вы излечились!

— И чувствую себя превосходно. — Моя ответная улыбка полоснула его, как ножом, и министр нахмурился, но я не унялся: — Давайте опустим разговоры о моем здоровье, я и так много пропустил за эти дни. Что на повестке дня сегодняшнего Совета?

Министры переглянулись, на их лицах отразилось разочарование, и я понял, что правильно предполагал: они надеялись, что Эридан отлежится и снова станет послушным, как лось на привязи.

— Прибыло посольство Рэйнела Гердера, — наконец соблаговолил ответить Ренкель, министр иностранных дел, именно его ведомство отвечало за переговоры с Чадатеей и их исход.

— И где они сейчас? — равнодушно спросил я, стараясь не выдать своего интереса к этому делу раньше времени.

— По приезду отправились к семьям, — ответил министр, — но я уже распорядился, через час всех их доставят в замок.

Я еле сдержался, чтобы не скрипнуть зубами. Значит, Мэл был прав, во всем прав…

— И зачем же, можно поинтересоваться?

Я позволил себе побарабанить пальцами по столу в ожидании ответа. Ренкель с достоинством выдержал мой пристальный взгляд.

— Для допроса. — На его лице появилась хищная улыбка, и он передал мне по цепочке лист бумаги. — Вот приказ о том, чтобы взять их под стражу и допросить.

Я принял бумагу, в которой значилось, что я, наследный принц Эридан Дайон, распоряжаюсь «схватить прибывших и допросить со всеми необходимыми средствами в целях выявления измены». Так, значит?

Я оторвал глаза от листка и обвел взглядом министров. Спокойные, довольные, уверенные. Конечно же, они не сомневались, что несчастные признаются в измене, как только поближе пообщаются с палачом. «Допросить со всеми необходимыми средствами» — какой милый оборот, который можно заменить всего одним словом: «пытать».

Медленно, тщательно взвешивая каждое свое движение, я принялся отрывать от бумаги полоску за полоской, пока полностью не разорвал приказ. Стоит ли говорить, что у министров отвисли челюсти?